Книга Elegy for April из серии про Квёрка: впечатления

[snetterton]

Не так давно я писала о свежей роли Колина в экранизации серии книг про патологоанатома Квёрка и приводила/переводила аннотацию к книге Elegy for April, соответствующей серии с Колином; потом сразу же побежала спиратить эту книжку. На прошлой неделе прочла, и вот под растлевающим влиянием бибисишного трейлера решила про неё написать.

Кратко: имхо, книга не айс. Если кому интересны подробности - их есть у меня.

КРИТИЧНЫЕ СПОЙЛЕРЫ к книге и, по всей видимости, фильму. Потом не жалуйтесь. И да, многабукаф.

Первое впечатление было - о, какой простой язык, как резво читается, какой замечательный Джимми Майнор! Однако, чем дольше я подвигалась по тексту, тем больше я недоумевала - когда же, наконец, автор перескажет то, что было в аннотации, и перейдёт к сути. Увы! К половине книги он всё ещё не вполне разделался с этой задачей; он обстоятельно (но не занудно) описывает места, погоду, персонажей и их истории - причём очень базовые вещи (типа что Квёрк - сирота). Весьма странно, учитывая, что это третья книга в серии.

Кратко о действующих лицах:

Квёрк (насколько я поняла, в бибисишном трейлере он на 0:42 и 1:29): запойный алкоголик, пребывание в отрезвляющем учреждении по большому счёту прошло для него без пользы. При этом у него КУЧА бабла, накопленного вроде бы за годы работы в морге, так что первое, что он делает после выхода из клиники - это покупает шикарный автомобиль Alvis TC 108 Super Graber Coupe, не имея прав и не умея водить. Впрочем, он быстро учится.



В общем и целом Квёрк своего имени не оправдывает никак. Я даже подумываю о том, чтобы лишить его в транскрипции "неправильных" точек над "е" . Потому что более унылого персонажа ещё поискать. (Да простит меня  dandelionwine, но он показался мне вылитым Льюисом). Нет в нём ни ума, ни дерзости, ни харизмы, вообще ничего, что меня, чёрствую, могло бы зацепить. За расследование - если его вялые телодвижения вообще можно так назвать, - он берётся исключительно благодаря настойчивости своей дочери Фиби (Phoebe). Более того, даже в профессиональном плане он ничем не поражает: всё его пребывание в морге сводится к сидению в кабинете, которое разнообразит разве что закидывание ног на стол. А я уже успела даже организовать себе экскурсию в морг, дабы проникнуться атмосферой. Ну-ну. Вообще-то в основном дело продвигается благодаря инспектору Хэкетту - его товарищу.

Фиби (судя по кислому выражению лица, на 0:59 UPD - нет, кажется не она): дочь Квёрка; мать умерла при родах, и Квёрк мгновенно сплавил девочку семье своего брата. Теперь они понемногу пытаются восстановить отношения; собственно, Квёрк надеется, что, помогая Фиби найти пропавшую подругу, Эйприл (April), сможет завоевать её доверие. У Фиби у самой полно всяких тёмных воспоминаний (вроде как даже изнасилование), так что особо радостной до сих пор её жизнь тоже не была. Собственно, она и является главным действующим лицом (ключевое слово - действующим) в книге: всем остальным глубоко похуй на Эйприл и её отсутствие. Если бы Фиби всех не пинала, правда никогда бы не всплыла. (В конечном итоге она, по большому счёту, так и не всплыла).

Фиби с друзьями составляют своеобразный кружок по интересам. В него входят, кроме неё, Изабелла, Джимми, Патрик и сама Эйприл.

Изабелла (Isabel): актриса, уже не совсем молодая, заводит роман с Квёрком, который и длится почти до конца книги; но в действительности сохнет по Патрику.

Эйприл Латимер: я так и не поняла, что в ней нашла Фиби, а автор так и не поведал практически ничего. Я на каком-то этапе вообще решила, что он даже внешности её не опишет (что по меньшей мере странно, учитывая, как детально он рассказывает обо всех других) и решила, что это особая фишка - искать человека, о котором не сообщается ничего заслуживающего интереса; впрочем, потом он снизошёл до описания её веснушек на детской фотографии; ну что же, лучше, чем ничего. О личности тоже лишь самые общие слова, совершенно непонятно, с какого перепоя Фиби так трепетно относится к этому знакомству. Впрочем, где-то там проскальзывали намёки на лесбийскую влюблённость, но не более, ну а действительно близкой подругой Фиби для Эйприл явно не была. Единственное, что хотя бы чуточку любопытно в этом персонаже - принадлежность к тесному семейному клану Латимеров, от которого в конечном итоге и все проблемы.

Джимми Майнор: достаточно противный журналистишка с обаятельной улыбкой и стремящейся к нулю принципиальностью. Мне кажется, Колин подходит идеально под эту роль. Немного выдержек про него в комментах.

Патрик Оджукву (Patrick Ojukwu): самый колоритный персонаж, в самом прямом смысле этого слова. Негр из Нигерии (pun unintended). Охуенно сексуален (мне было очень интересно, кого же выбрали на эту роль): его хотят Изабелла и Фиби (которая на определённом этапе и получает желаемое), он сам влюблён - в Эйприл, и она ему не отказывает (впрочем, до секса у них не дошло). Видимую неприязнь к нему (и, кстати, к Эйприл) испытывает только Джимми. Однако после того как Патрика высылают из страны, внезапно становится очевидно, что это была совсем не неприязнь, а скорее наоборот.

Чтобы полностью пересказать сюжет, достаточно добавить пару слов. Упомянутое в аннотации "пугающее открытие" Квёрка (на самом деле, Хэкетта) - не что иное, как кровь от самостоятельно произведённого Эйприл аборта (напомню, что действие происходит в Дублине в 50-е годы). Все думают, что ребёнок был от Патрика, но на самом деле она была беременна от собственного брата Оскара. В такой их близости виноват их (кто бы вы думали?) отец, который в детстве "забавлялся с ними под одеялом". После того, как этот самый брат Эйприл (уже подросток) пригорозил отцу, что всё расскажет, тот застрелился; после смерти отца общая тайна, скажем так, сблизила брата с сестрой ещё больше. Неумелый аборт, он приезжает, чтобы помочь, но, судя по всему, слишком, поздно, - и дальше, по-видимому, избавляется от тела. (Впрочем, Фиби так до конца и не избавляется от надежды на то, что подруга выжила и уехала куда-нибудь в Америку.) В один прекрасный день, когда до Квёрка наконец начинает слегка доходить, он едет с Фиби к этому самому Оскару. Тот бодро подсаживается к ним в Алвис и, угрожая пистолетом, заставляет отвезти себя на берег моря, где он якобы спрятал тело - по дороге рассказывая всю историю. Приехавши, он заставляет приунывших Квёрка и Фиби выйти из машины, а сам садится в неё, разгоняется и сбрасывается с обрыва в море. Суть произошедшего остаётся известна только этим Фиби с отцом, полицию они благополучно надурили.

Если я сперва надеялась на что-то неожиданное, что оправдало бы всё рассусоливание про ирландский туман и таинственность таинственной Эйприл, то под конец я уже начала подозревать, что развязки не будет вообще никакой. Непропорционально большую часть книги составляет именно это вялое нагнетание чего-то экстраординарного, но пока автор нагнетал, я уже успела продумать всё, что угодно, поэтому меня уже ничего бы не удивило, тем более настолько заезженная тема. Будь в книге больше глубины, больше психологического копания в мотивах и последствиях - могло бы быть намного интереснее. Для меня совершенно удивительно, как этот Джон Бэнвиль (настоящее имя Бенджамина Блэка) за свои другие книги и Букера получал, и на Нобелевку номинировался. Наверное, его серьёзные книги много лучше этой. Иначе я отказываюсь вообще понимать, что сейчас происходит с литературой.

Конечно, не всё плохо в этой книге. Во-первых, язык действительно очень лёгкий, но и интересные слова тоже попадаются - впрочем, и не в таких количествах, чтобы лазание в словарь стало обременительным. Во-вторых, есть действительно красивые моменты - про пару лебедей на залитой лунным светом реке, например. Или про машину когда говорит, тоже хорошо выходит. Или про кожу Патрика)))

В-третьих - и это самое главное - даже если бы он писал Джимми Майнора специально под Колина, он бы "лучше выдумать не мог". Пожалуй, из всей книги мне больше всего понравились именно места про Майнора, пусть даже их и не так много))

В целом, можно прекрасно понять, почему эту посредственную книжку решили экранизировать. Здесь и социалка (проблема абортов, которая как раз в последнее время в Ирландии снова на слуху), и педофилия (опять же на слуху в Ирландии, ещё свеж скандал со священниками), и инцест; да и вообще секс играет большую роль в сюжете, присутствует и гомосексуальность - не только намёками, да ещё и негр предусмотрен - сплошная политкорректность, даже думать не надо.

В любом случае, надежда здесь только на то, что бибиси сделают из этого уныния конфетку - что, как мне думается, вполне реально - и вставят побольше кадров с Колином (а он, кажется, будет там очень хорош . Я бы предсказала, что получится эдакий гибрид "Льюиса" и Parked. Поживём - посмотрим.

[L]snetterton[/L] <a href="http://snetterton.diary.ru/p185373810.htm">делится</a> впечатлениями о книге из серии Quirke

@темы: книги, гомосексуальность, фильмы, Mysterious Mr Morgan, Quirke, Колин Морган

Comments

[snetterton]

Фиби встречается с Джимми в кафе

She would have asked Jimmy Minor to meet her in the hotel, but Jimmy disdained such a swank place and would not set foot in it unless he was following up on a story or interviewing some visiting notable. <…> She might have waited to order until Jimmy came, but she knew he would be late, as he always was— deliberately, she suspected, for he liked to have it thought that he was so much busier than everyone else.
<…>
A half hour passed before Jimmy arrived. She saw him through the window skipping down the steps, and she was struck as always by how slight he was, a miniature person, more like a wizened schoolboy than a man. He wore a transparent plastic raincoat the color of watery ink. He had thin red hair and a narrow, freckled face, and was always disheveled, as if he had been sleeping in his clothes and had just jumped out of bed. He was putting a match to a cigarette as he came through the door. He saw her and crossed to her table and sat down quickly, crushing his raincoat into a ball and stowing it under his chair. Jimmy did everything in a hurry, as if each moment were a deadline he was afraid he was about to miss. “Well, Pheeb,” he said, “what’s up?” There were sparkles of moisture in his otherwise lifeless hair. The collar of his brown corduroy jacket bore a light snowfall of dandruff, and when he leaned forward she caught a whiff of his tobacco-staled breath. Yet he had the sweetest smile, it was always a surprise, lighting up that pinched, sharp little face. It was one of his amusements to pretend that he was in love with Phoebe, and he would complain theatrically to anyone prepared to listen of her cruelty and hard-heartedness in refusing to entertain his advances. He was a crime reporter on the Evening Mail, though surely there were not enough crimes committed in this sleepy city to keep him as busy as he claimed to be.
<…>
Jimmy affected an accent from the movies; it had started as a joke at his own expense—”Jimmy Minor, ace reporter, at your service, lady!”— but it had become a habit and now he seemed not to notice how it grated on those around him who had to put up with it.
<…>
The waitress came, and Jimmy ordered a glass of ginger beer and a beef sandwich—”Plenty of horse radish, baby, slather it on, I like it hot.” He pronounced it hat. The girl tittered. When she had gone he whistled softly and said, “That’s some wart.”
“Wen,” Phoebe said.
“What?”
“It’s a wen, not a wart.”
Jimmy had finished his cigarette, and now he lit a new one. No one smoked as much as Jimmy did; he had once told Phoebe that he often found himself wishing he could have a smoke while he was already smoking, and that indeed on more than one occasion he had caught himself lighting a cigarette even though the one he had going was there in the ashtray in front of him. He leaned back on the chair and crossed one of his sticklike little legs on the other and blew a bugle-shaped stream of smoke at the ceiling.
<…>
“What about the Prince of Bongo-Bongoland?” he asked thickly. He swallowed hard, blinking from the effort. “Have you made inquiries of His Majesty?” He was smiling now but there was a glitter to his smile and the sharp tip of an eyetooth showed for a second at the side. He was jealous of Patrick Ojukwu; all the men in their circle were jealous of Patrick, nicknamed the Prince.
<…>
Phoebe signaled to the waitress to bring the bill— she knew she would have to pay, Jimmy was always broke
<…>
“You going back to work?” Jimmy asked. He was glancing about with eyes narrowed; clearly in his mind he was already somewhere else.
“No,” Phoebe said. “It’s my half-day off.” She took a breath and felt the wet air swarm down coldly into her chest. “I’m going to see someone. My— my father, actually. I suppose you wouldn’t care to come along?”
He did not meet her eye and busied himself lighting another cigarette, turning aside and crouching over his cupped hands. “Sorry,” he said, straightening. “Crimes to expose, stories to concoct, reputations to besmirch— no rest for the busy newshound.” He was a good half head shorter than she was; his plastic coat gave off a chemical odor. “See you around, kid.” He set off in the direction of Grafton Street but stopped and turned and came back again. “By the way,” he said, “what’s the difference between a wen and a wart?”
<…>
She could not think why she had asked Jimmy to meet her— what had she imagined he would say or do that would assuage her fears? There had been something odd in his manner, she had felt it the moment she mentioned April’s long silence: an evasiveness, a shiftiness, almost. She was well aware of the simmering antipathy between her two so dissimilar friends. In some way Jimmy seemed jealous of April, as he was of Patrick Ojukwu. Or was it more resentment than jealousy? But if so, what was it in April that he found to resent?
<…>
Then a new thought struck her, one that made her more uneasy still. What if Jimmy were to see in April’s disappearance the possibility of a story, a “great yarn,” as he would say? What if he had only pretended to be indifferent, and had rushed off now to tell his Editor that April Latimer, a juinior doctor at the Hospital of the Holy Family, the “slightly notorious” daughter of the late and much lamented Conor Latimer and niece of the present Minister of Health, had not been heard from in over a week? Oh, Lord, she thought in dismay, what have I done?

[snetterton]

Фиби и Джимми проникают в пустую квартиру Эйприл

"Hello, Pheeb, it’s Jimmy.”
“Oh. Hello.” He had not written a story about April— she had checked the Mail— and now she felt guilty, and foolish, too, for having suspected that he would.
“I forgot to ask you yesterday— did you see if April’s key was there, when you called round?”
“What?” she said. “What key?”
“The one she leaves under the broken flagstone at the front door, if she’s out and expecting someone to call.” Phoebe said nothing. How did Jimmy know about this arrangement with the key when she did not? Why had April never told her about it? “I’ll go over now and see if it’s there,” Jimmy was saying. “Want to come and meet me?”
<…>
She was relieved when she saw Jimmy hurrying along the towpath. He came up through the gap in the black railings and sprinted across the road, ignoring a motorcar that had to swerve to avoid him, bleating indignantly.
“Still no sign?” he said, joining her on the top step. He was wearing his plastic raincoat with the unpleasant, acid smell.
<…>
Jimmy was squinting suspiciously about the room, as usual playing the hard-bitten reporter; in a moment he would have his notebook and his pencil out. Phoebe could not remember exactly where she had met Jimmy, or when. It was strange; she seemed to have known him an impossibly long time, yet she knew almost nothing about him; she was not even sure where he lived. He was garrulous, and talked tirelessly on every subject except himself.
<…>
“She was always a good contact.”
“A contact? “
“At the hospital. If there was a story going, some high-up knocking someone down when he was drunk or a suicide that was covered up, I could always depend on April to slip me the details.”
Phoebe stared. “April told you about things like that?” It was hardly credible. The April that she knew, that she had thought she knew, surely would not pass that kind of information to a reporter, even one who was her friend.
“It wasn’t anything confidential she was giving out,” Jimmy said defensively. “A call to her would save me time, that’s all. You don’t know what it’s like, working to deadlines.” It was not attractive, that whining, hard-done-by tone that he fell into sometimes. He walked to the window and stood looking out. Even from the back he had a vexed, resentful aspect. She knew of old how quick he was to take umbrage, she had seen it happen so often.
<…>

Компания перетирает о судьбе Эйприл

“Of course, she [Эйприл] could just have gone away,” Phoebe urged, as she had urged so many times already, on the principle that she might be encouraged to believe it herself if she saw that the others did.
Jimmy gave her a scathing look. “Gone away where?”
“You’re the one who told me I was being hysterical,” Phoebe said, aware that she was flushing and annoyed at herself for it.
“But sweetheart, you were being hysterical,” he said in his Hollywood twang. He gave her one of his smiles, not the real, irresistible one, but the smirking mask he had learned to put on, to charm and cajole. She sometimes asked herself if she really liked Jimmy; he could be sweet and affecting, but there was something dour and surly in his nature, too.
No one spoke for a time, then Isabel said, “What about the sick-note she gave to the hospital?”
“We’ve all sent in sick-notes without being at death’s door,” Jimmy said, turning to her and letting the smile drop. His legs were so short that even though the chair in which he sat was of normal height his feet did not quite reach the floor. He turned to Patrick Ojukwu. “What do you think?” he asked, unable to suppress an edge of truculence in his voice.
It was April who had met Ojukwu first and introduced him to the little band. He had been accepted more or less readily; Jimmy had shown the least enthusiasm, of course, while Isabel Galloway, as April drily observed, had attempted to climb into his lap straight off. They were all, even Jimmy, secretly gratified to have among them a person so handsome, so exotic and so black. They liked the sense his presence in their midst gave to them of being sophisticated and cosmopolitan, though none of the four had ever traveled farther abroad than London. They welcomed too with grim satisfaction the looks they got when they were in his company, by turns outraged, hate-filled, fearful, envious.
<…>
“They’re all prigs [Латимеры], the lot of them!” Jimmy Minor broke in, with a violence that startled them all. His forehead had gone white, as it always did when he was wrought. “The Latimers have a stranglehold on medicine in this city, and look at the state of the public health. The mother with her good works, and the brother whose only concern is to keep French letters out of the country and the maternity hospitals full. And as for Uncle Bill, the Minister of so-called Health, sucking up to the priests and that whited sepulchre in his palace out in Drumcondra—! Crowd of hypocrites!”

Изабелла рассказывает о том, чем закончилась одна из вечеринок

“I suppose there must have been a row or something— you know how Jimmy is with Patrick when he has a drop taken.” Phoebe waited. She was calm now, in a horrible sort of way. Isabel, still not looking at her, gave a vexed little sigh that did not sound quite right, that was like a stage sigh. “Yes, all right, yes, there was a row. It blew up over nothing, as usual. Jimmy wanted to walk April home—he was in his chivalrous mode— and April wouldn’t go. Eventually I persuaded him to stop sulking, and said why didn’t he walk me home?”
“And then? “
“And then we left. Jimmy and I. It was a lovely night, frost everywhere and not a soul on the streets. It would have been quite romantic if it had been anybody other than Jimmy.”

[snetterton]

Джимми пытается заставить редактора заинтересоваться историей Эйприл и хорошо подражает чужим голосам

She had seen Jimmy Minor last evening. They had met in O’Neill’s in Wicklow Street. The pub had been crowded and noisy— Trinity students were celebrating a win in some match or other—and they could hardly hear themselves speak. She had suggested they go somewhere that would be more quiet, but of course someone only had to suggest something to Jimmy for him to dig his heels in and resist, and instead of agreeing to move to another pub he had ordered drink and lit up a cigarette. He was telling her something about April and his newspaper. She could not believe her ears the first time and made him say it again: he had gone to the Editor and told him that April was missing.
“Oh, Jimmy, you didn’t!” she cried.
He looked at her in hurt surprise. “I’m a reporter,” he said, holding up his miniature hands in a show of simple sincerity. “Someone is missing, I report it.” Anyway, the Editor, it seemed, had not been interested in April Latimer, or had pretended not to be, and had told him to drop the story. “I said to him, ‘Do you know who she is, who she’s related to?’ That only made him put on his stony-faced look— he doesn’t like what my old fellow used to call backchat. I kept on, mentioning the Minister her uncle and her brother the Fitzwilliam Square consultant, but it was no good, there was no—”
A raucous cheer went up from the crowd of red-faced young men at the bar, and she missed the rest of it. “But did he know something about it?” she asked. “Did he already know April was missing?”
“I told you, all I got was the stony face. But yes, I had the impression someone had been on the blower to him, telling him to keep the lid on any stories about missing girls.”
She stared at him, speechless for a moment. “Who would call him?” she asked, baffled. “Who would make that kind of phone call?”
“Oh, Phoebe,” he said, with a pitying smile, shaking his head. “Don’t you know anything about this town, how it works?”
“You mean her uncle, Mr. Latimer, the Minister, would telephone the Editor of a newspaper and order him not to publish a story, not even to follow it up?”
“Listen, sweetheart, let me explain,” he said, putting on his Jimmy Cagney voice. “The Minister wouldn’t phone, and there would be no order. Someone from the Department would give a little tinkle, some flunky of the Minister’s, a super-Gael with a name like Maolseachlainn Mahoganygaspipe, and talk for ten minutes about the weather and the shocking price of spuds, and then, just as he was about to ring off, would say, Oh, by the way, Seanie, the Minister’s young one has gone off on a bit of an adventure and the family is trying to get her to come home— there’d be no use in the paper running any kind of a story on it, don’t you know, you’ d only end up with egg on your face, or should I say printing ink, ha ha ha. That’s how it’s done. The velvet word, the silken threat. Wise up, sister.”
“And the Editor of a national newspaper would give in to a threat, just like that?”
This was greeted with a whinny of laughter. “Threat?— where’s the threat? Friendly advice, a word to the wise, that’s all. And then there’s grace and favor— next time Seanie the Editor needs a bit of inside info he’ll call up Mr. Mahoganygaspipe and mention the little Service he did for the Minister and his family by keeping his newshounds on the leash that time when the Minister’s troublesome niece went off on her travels. See?”
Now Phoebe, sitting by the black window, went over again all that Jimmy had said, trying to decide if it could be true, if it could be what had happened. But what of it, she thought then, even if it was? If the Latimers were using their influence to stop the newspapers reporting April’s disappearance, was that so terrible? Any family would do it, that had a wayward daughter and the power to keep stories about her out of the papers. Yet the thought of that pinched, insinuating voice on the telephone— Jimmy was a good mimic— whispering menaces into someone’s ear gave her the shivers.

Джимми обсуждает связь Патрика с Эйприл - ещё пара штрихов к портрету

They had come out of O’Neill’s and were standing on the corner there while Jimmy finished his cigarette. Rain was falling, the kind that was so fine it was barely felt but that could wet through to the skin in a minute. She was anxious to get away— the last buses were already departing, and she did not welcome the prospect of having to walk home on such a night— but Jimmy had drunk three pints of stout and was in an even more than usually loquacious mood and would not let her go. He began to talk about Patrick Ojukwu, as he almost always did when he had drink taken.
“Of course,” he said, and sniggered, “if you met him coming along here on a dark night like this you wouldn’t be able to see him unless he was grinning.” Phoebe did not understand. Jimmy put on a clownish grin. “The black skin, the white teeth? Get it, yes?”
“I wish you wouldn’t talk about him like that, behind his back,” Phoebe said. “You’re supposed to be his friend. Why do you dislike him? Is it because he’s black?”
Jimmy scowled and drew hard on the butt of his cigarette; he held it sheltered in the hollow of his hand, like, she thought, a corner boy. “I’m not the only one,” he muttered, looking down towards the lights of Dame Street.
“Not the only one what?” she demanded. “Not the only one that hates him because of the color of his skin?”
“It’s nothing to do with color,” he snapped.
She sighed. “I don’t know what you’re talking about, Jimmy. And it’s late, I’ve got to go for my bus.”
He was giving her one of his pitying looks. “You never take notice of anything, do you?” he said. “You just sail on blithely as if everything was nice and comfy and uncomplicated.”
She felt like stamping her foot. “Tell me what you mean, Jimmy, or let me go. The last bus will be passing the gates of Trinity down there in ten minutes. And don’t light another cigarette, for Heaven’s sake!”
He put the cigarette, unlit, into the top pocket of his tweed jacket and pulled the wings of the plastic coat around him. Even in the dark she could see how blue his lips were from the cold. He does not take care of himself, she thought, he could get pleurisy, or TB, even. He seemed to her suddenly so small, and frail, and unhappy. She took him by the arm and drew him with her back into the shelter of the doorway of the pub.
“You knew Bella and him were having it off,” he said. “You knew that much, didn’t you?”
She said nothing; she would not give him the satisfaction of showing how pathetically little she did know. He was right, she did not care to see too deeply into other people’s business, into other people’s hearts. In that, at least, she was her father’s daughter.
“What if they were?” she said. “What about it?” “And did you know that April took him away from her?” She looked down, to avoid his fiercely glaring, slightly drunken eye. “No,” she said, surrendering, “no, I didn’t know that.”
“I thought you didn’t,” he said in a tone of sour satisfaction.
<…>
“And what about Isabel?” she asked. “Was she very upset?” “What do you think? Isabel and the Prince, what a combination! She saw herself as Desdemona, without the stabbing bit at the end. And then April crooked her finger and His Majesty was off, his tail feathers twitching. I’d say it’s a close thing as to which of them she hates the more, His Negritude or April the cruelest—”

[snetterton]

Джимми заходит на работу к Квёрку

In the office the telephone rang. It was someone whose voice he did not recognize. “I’m a friend of your daughter, a friend of Phoebe’s.” The line was bad, and Quirke had to ask him twice to repeat what he had said. “I’m just round the corner; I can be there in a minute.”
He was tiny, an intricate scale model of someone much larger. He had red hair and a stark-white, freckled face, sharp and thin, like the face of an Arthur Rackham fairy. “Jimmy Minor,” he said, coming forward with a hand extended. His plastic coat crackled and squeaked and gave off a faint, sharp, rubbery stink.
“Yes,” Quirke said, “Phoebe has mentioned you.”
“Has she?” He seemed surprised and a little suspicious.
Quirke searched on the desk and came up with a packet of Senior Service, but Minor had already produced his own Woodbines. The top joints of the first and second fingers of his right hand were the color of fumed oak.
“So,” Quirke said, “what can I do for you, Mr. Minor?”
What a name.
“I’m a reporter,” Minor said. “Evening Mail.” Quirke would not have needed to be told; the cheap fags and the plastic coat were as telling as a press badge in his hatband. “I knew— I mean, I know April Latimer.”
“Yes?” There was a faint tremor in his hands. He reminded Quirke of someone, though for the moment he could not think who.
“I know you know she’s missing.”
“Well, I know no one has heard from her for two or three weeks. She’s sick, isn’t she? She sent in a sick cert, here, to the hospital.”
The little man pounced. “Have you seen it?”
“The cert? No. But I know she sent it.”
“Did she sign it? Is her handwriting on it?”
“I told you, I didn’t see it.” He did not care for this doll-like little fellow; there was something too vehement about him, he was too pushy, and sly, too. He realized who it was he reminded him of— Oscar Latimer, of course. “Tell me— Jimmy, is it? Tell me, Jimmy, what do you think is going on with April?”
Instead of answering, Minor stood up and in his bantam strut walked with his cigarette to the window of the dissecting room. Beyond the glass the light was a baleful, ice-white glare, and a porter in a dirty green house coat was halfheartedly dragging a mop back and forth over the gray-tiled floor. Minor was staring at the dissection table; there was a cadaver there, covered with a plastic sheet. He glanced back over his shoulder at Quirke. “You keep them here, just like this, the bodies?”
“Where do you think we should keep them? This is the pathology department.”
“I thought— I don’t know. In cold storage, or something?”
“There is a cold-room. But that one”— he nodded towards the cadaver—”is waiting for a postmortem.”
Minor came back and sat down again. “Dr. Quirke,” he said, “I know you’ve spoken to the family, to April’s uncle and her mother, to her brother, too. They won’t see me, needless to say, and I—”
“See you about what?”
Minor glanced at him quickly, startled. “Well, about April.”
“Are you planning to write something, something in the newspaper, about April’s disappearance?”
The fellow’s look became evasive. “I don’t know. I’m just … I’m just trying to gather the facts, such as they are.”
“And when you’ve gathered these facts, will you write a story then?”
Minor was squirming now. “Look, Dr. Quirke, as I said, I’m a friend of April’s—”
“No, you said you were a friend of Phoebe’s. You said you knew, or know, April.” He paused. “What I’m wondering, Jimmy”— he laid a menacing emphasis on the name—”is what exactly your interest is in this business. Are you being a friend or a reporter?”
“Why not both?”
Quirke leaned far back in his chair. There was, he suddenly remembered, a bottle of whiskey in one of the desk drawers. “I don’t think it works that way. I think you’d better decide which to be. There are facts and facts, and some of them might call for a friendly interpretation.”
Jimmy Minor smiled, and for a second Quirke was taken aback, so sweet a smile it was, so sudden, so open and unguarded. “Even newshounds have friends, Dr. Quirke.” Along with the smile had come a movie actor’s accent—nooshounds—and now he too sat back, and lit another Woodbine, and dropped the spent match into the ashtray with a finical little flourish. He had decided, Quirke saw, to give charm a try.
“Tell me what you want from me, Mr. Minor,” Quirke said. “Time moves on, and there’s a cadaver out there that’s not getting any fresher.” [очень нравится эта цитата))]
“It’s simple,” Minor said, cocksure now and still with that winning smile. “I’m hoping you’ll help me to find out what happened to April. I like her. What’s more, I admire her. She’s her own woman. She may have a funny taste in men, but that doesn’t mean that she—” He stopped.
“That she what?”
Minor examined his smoke-stained fingers and the cigarette they were holding. “Phoebe thinks something happened to her— to April. Do you?”
“I don’t know … do you?”
“There must be some reason for her disappearing like this.”
“Maybe she went off somewhere. Maybe she needed a break.”
“You don’t believe that any more than I do, or than Phoebe does. April would have told us she was going.”
“So you do think something happened to her.”
“It’s not what I think that matters. You’ve spoken to the family. What do they think?”
“They think she’s wild, and disreputable, and they don’t want to have anything to do with her. So they say, and I’ve no reason not to believe them.”
It came to him suddenly, with something of a mild shock, that he did not know what April Latimer looked like, that he had not even seen a photograph of her. All along she had been someone that other people talked about, worried about, someone that other people loved and, perhaps, hated, too. Now, though, suddenly, talking to this peculiar and unappetizing little man, it was as if the wraith he had been following through the fog had stepped out into the clear light of day, but still at such a distance that he could make out the form of it only, not the features. How far and for how long would he have to press on before he saw April Latimer clear?
“Tell me,” he said, “do you know this other friend of April’s, the Nigerian, Patrick Ojukwu?”
The young man’s expression altered, grew dark and sullen. “Of course,” he said shortly. “We all know him.”
“What can you tell me about him?”
“We call him the Prince. His father is some kind of headman of his tribe. They have their version of aristocrats, it seems.” He snickered. “Big shots in the jungle.”
“Were they more than friends, he and April?”
“You mean, did they have an affair? I wouldn’t be surprised.” He gave his mouth a sour twist. “As I say, April had strange tastes in men. She liked a bit of spice, if you know what I mean.”
He was jealous, Quirke saw. “Was she promiscuous?”
Jimmy Minor laughed again nastily. “How would I know? She was never promiscuous in my direction, if that’s what you’re thinking.”
Quirke gazed at him. “ Where does he live, this Nigerian chap? “ he asked.
“He has a flat in Castle Street. Phoebe, I’m sure, can tell you where.” He smiled again, this time showing the point of a sharp tooth.
Quirke stood up. “I’m sorry,” he said, “I have a busy afternoon ahead of me.”
Minor, surprised, stubbed out his cigarette and slowly got to his feet. “Thanks for your time,” he said, with smiling sarcasm. Quirke steered him towards the door. At the dissecting room window he paused and glanced in again at the draped corpse on the slab. “I’ve never seen a postmortem,” he said, a little sulkily, as if it were a treat that had been willfully denied him.
“Come round someday,” Quirke said. “We’re always happy to accommodate the gentlemen of the press.”

[snetterton]

Фиби и Квёрк обсуждают Джимми

“April’s friends. I met one of them this afternoon. A reporter.”
“Jimmy Minor?” She was surprised. “Where did you meet him?”
“He came to see me at the hospital, asking about April.”
“Did he? What did he say?”
“He was poking about, looking for information, the way they do.”
“I hope he’s not thinking of writing something about her in the paper.” They came to the front door. A light was burning in the porch. “What did you tell him?”
“Nothing. What is there to tell?”
He rang the doorbell; they heard its distant chime. Isabel was looking out over the blackness of the garden, thinking. “I wonder what he’s up to,” she murmured. “He can be mischievous, can our Jimmy.”

Джимми после отъезда Патрика

THERE WERE ONLY THE THREE OF THEM NOW, PHOEBE, ISABEL, Jimmy Minor. They met in the Dolphin Hotel at half past seven as usual, though everything else was different and would never be the same again. Patrick Ojukwu had been deported. Inspector Hackett, under instructions from the Department of External Affairs, and accompanied by a second plainclothes man and a civil servant, had escorted him to the airport that morning and put him on a flight for London, from where he would travel on direct to Lagos. None of them had been allowed to see him before he went. He had gone back from Isabel’s house to his flat in Castle Street, where he was picked up by the Guards and brought to the Bridewell station and held in a cell there overnight. There had been no question of an appeal. Patrick was gone and would not return.
<…>
Now, in the Dolphin, she did not tell the other two that she had been in the car with Quirke and April’s brother. She might have confided in Isabel, but not Jimmy; she did not trust Jimmy anymore.
<…>
Jimmy Minor complained violently about Patrick for keeping silent all that time and not telling them what he knew of April and the trouble she had got herself into. He believed that Patrick was the father of April’s child, and Phoebe said nothing to enlighten him. She watched him as he sat there, his little legs dangling, going over and over and over it all, or all of it that he knew, and it came to her that what he felt for Patrick was not, in fact, hatred but something else entirely. She received this illumination calmly, almost with indifference; nothing, she felt, would surprise her ever again.

[dandelionwine]

Да простит меня dandelionwine,

так и быть, прощу. Но только потому что я ужасно добррррая... ))

но про Льюиса ты не права! и я даже прощения просить не буду! ))

[snetterton]

dandelionwine, ну ладно, не знаю, какие таланты скрыты в Льюисе, ты с ним глубже знакома , но ГГ этого произведения у меня не вызвал вообще никаких эмоций)) (как и Льюис).

[dandelionwine]

нет, ну глупо же хвалить здесь своего любимого на данный момент героя ))) я подумаю и напишу - если созрею - у себя )))) ну а так да - нас всех разные герои захватывают. И вообще, и на разных этапах жизни ))))

ну а если этот скучный - то и пусть его! ))

[snetterton]

ну глупо же хвалить здесь своего любимого на данный момент героя

Не ну чё, отработка навыка ещё никому не вредила))

ну а если этот скучный - то и пусть его! ))

Оно да! Но блин, мотивы таинственного мистера Моргана меня озадачивают. Потому что книга никакая, может, конечно, сценарий они состряпали просто офигенный. Ну или он схватился за первое, что ему предложили, лишь бы поскорее перестать быть Мерлином))

[dandelionwine]

я не знаю,что там по книге - я не читала выдержки - уж больно длинные )))) но судя по твоим некоторым умозаключениям по прочитанному - мне ГГ напоминает Хауса, однако... )))))

[snetterton]

dandelionwine, ну выдержки про Майнора (Моргана) в основном.

А как по мне, так Квёрк - полная противоположность Хаусу. Занимается чем угодно, кроме своих профессиональных обязанностей или розысков пропавшей. Бухает, интрижки заводит, на машине ездит. Ну и всё в общем)

[dandelionwine]

полная противоположность Хаусу. Занимается чем угодно, кроме своих профессиональных обязанностей

вот видишь, как мы и Хауса все по-разному воспринимаем )))) для меня Хаус - прежде всего человек, кторый занимается тем, что ему интересно. Если неинтересно - не занимается. И ему наплевать, что про него думают другие. (Вернее, это прежде всего - что ему наплевать на требования вписываться в общество.) В том числе пациенты, все человечество в целом, и начальство. Сколько раз его Уилсон уговаривал взяться за какой-нибудь случай, а Хаус упирался... и на машинах ездил, и бухал (закидывался викодином), и вообще... один в один... ))) и лечился от своего пристрастия! ну неинтересно ему пропавшую разыскивать! вы сделайте, чтобы ему стало интересно - он и проявит весь свой талант! (блин, весь в меня...))) правда, я не пью))) и на машинах не езжу...)

[snetterton]

Хаус - прежде всего человек, кторый занимается тем, что ему интересно. Если неинтересно - не занимается.

Есть такое, но мне это не казалось такой определяющей чертой. Для меня он в первую очередь тот, кто из кожи вылезет, но добьётся своего. И да, при он скорее будет фигнёй страдать, чем заниматься чем-то заурядным. Но вот если уж его зацепило, то гремучая смесь добросовестности и упёртости приведёт к однозначному результату. Либо эпик вин, либо эпик фейл. Вот ему всегда нужен challenge, чтоб на пределе возможного, вот не может и не хочет он работать в нормальном режиме))

Ну и наплевательства Хаусовского в Квёрке нет, он в принципе, хоть и без благоговения относится к сильным мира сего, но биться башкой о стенку - например, пытаясь вывести семейку Латимеров на чистую воду - он не намерен. Хаус бы на его месте поборолся, мне кажется. А может, и нет. Если бы речь жила о живом человеке, то наверняка, а так... Нда, скорее нет.

Но Квёрк как минимум внешне не такой циник, каким кажется Хаус. И не настолько нелюдимый, конечно.
И играть ни на чём не играет)) По крайней мере, пока)

ну неинтересно ему пропавшую разыскивать!

Вот это как раз да))

и на машинах ездил, и бухал (закидывался викодином), и вообще... один в один... ))) и лечился от своего пристрастия!

И так же безуспешно))

Ещё успех у женщин можно прибавить, и тоже они как-то из жалости к ним тянутся)

Вообще интересно, мне бы в голову не пришло, что Квёрк может иметь с ним что-то общее. Очень уж антураж разный. Элитный современный Принстон и задрипанный старый Дублин))

[dandelionwine]

И играть ни на чём не играет)) По крайней мере, пока)

ну, это у Хауса от Лори! ))))) про твоего любимца в этом плане я ничего не знаю - как он?

Очень уж антураж разный. Элитный современный Принстон и задрипанный старый Дублин))

ну что такое антураж? да и Дублин сам по себе - ну очень знаменитый город. Один Джеймс Джойс чего стоит и как его прославил. Просто люди восхищаются разным - у меня есть знакомый родом из Минска, живущий давно и успешно в Англии, работающий консультантом по вопросам вложения средств в производство - ездит по странам, по городам и весям, и присматривает своим работодателям (хотелось сказать "хозяевам"), в какой заводик на другом конце мира стоит денюжку вложить. Так вот он обожает промышленные пейзажи - реально обожает. Ну прям вот как Родченко, к примеру, видел красоту в геометрии и прочие другие ребята времен 20-х годов - они ж не по разнарядке партии писали "Время, вперед!" (правда, и кино, и музыка к фильму, сняты и написаны много позже, но автор Валентин Катаев и вдохновивший его строчкой для названия Маяковский - они-то в 20-х жили и любили это время и промышленную красоту))))

[dandelionwine]

а какие, кстати, там в книжке времена описываются?

За расследование - если его вялые телодвижения вообще можно так назвать, - он берётся исключительно благодаря настойчивости своей дочери Фиби

смотри, даже в этом он с Хаусом похож )))) того лучше всех мог уговорить Уилсон ))) которому Хаус вообще не мог отказать... и когда Уилсон спрашивал, отчего же он все же согласился, он загадочно добавлял: Ты сам знаешь почему"... интересно, а почему?... не, ну я-то не сомневаюсь в причинах ))))

[Sangryl]

Однако после того как Патрика высылают из страны, внезапно становится очевидно, что это была совсем не неприязнь, а скорее наоборот.

snetterton, оу... Прям вот так?

[snetterton]

Sangryl, ну дык да) Но в книге конкретно об этом ничего не сказано, только пара намёков по тексту, и то большинство из них я заметила только когда сейчас начала выбирать конкретно куски про Джимми (например, там, где он заходит на работу к Квёрку). Самое явное упоминание - это в самом конце (в последней выдержке): what he felt for Patrick was not, in fact, hatred but something else entirely.
Но в книге этому отведено совсем небольшое место (скорее чтобы дополнить картину "все хотят Патрика"), не думаю, что в фильме этому уделят серьёзное внимание, разве только существенно перекроят сюжет.


dandelionwine, да Квёрк мне ж и не нравится совсем)) Впрочем, ты мне так его расписала, что я уже почти готова попробовать первую книжку))

А Дублин - это круто, не спорю! Хотя, судя по книге, там куча бедных, пьяных и вечный туман (действие происходит в 50-е годы).

меня есть знакомый родом из Минска, живущий давно и успешно в Англии, работающий консультантом по вопросам вложения средств в производство - ездит по странам, по городам и весям, и присматривает своим работодателям (хотелось сказать "хозяевам"), в какой заводик на другом конце мира стоит денюжку вложить.

Ну нифига себе работку нашёл соотечественник...))) Непростую)) В жизни бы до такой не додумалась)

А что до промышленных пейзажей - я всё-таки больше люблю зелень. Пару лет назад пробыла неделю в Кане, средних размеров французском городке - дома ну не выше нескольких этажей, а по большей части просто частный сектор, и везде сады и парки. И вот как родное всё. Потом вернулась, здесь - сплошной бетон, стекло, асфальт, почти футуристический пейзаж по сравнению с тем, что было там. А до этого мне не казалось, что у нас прямо так всё неуютно - по крайней мере, если ограничиться чисто внешними впечатлениями. А какие-нибудь американские города с небоскрёбами я даже представлять не хочу.

А ты как сама? Судя по цветочкам (кстати говоря, обновлённым, как я замечаю), то ты тоже не фанат хайтека?)))

Но Дублин мне по фоткам не кажется таким уж безрадостным, посмотреть на него поближе я бы с радостью согласилась))

[Ekla]

О, мои глаза!Ты тоже это видела, да?
what he felt for Patrick was not, in fact, hatred but something else entirely Просто уже в конце, поняв, что книжка не ахти, мысленно копя вопросы мистеру Моргану, я натыкаюсь на это и...вся стопка вопросов превращается в емкое: какого черта, Колин?
Хотя сам Джимми мне понравился. Его было мало, но когда появлялся - был постоянно разным: улыбчивым, пугающим, скрытным. Возможно это и необъективно ни разу, но, по-моему, когда Джимми был в эпизоде, появлялось напряжение. Я даже надеялась в начале ,что он тот самый хитроумный злодей. Есть где развернуться нашему таланту
Мне кажется, или Колин отдает кармические долги BBC?
UPD И фамилия говорящая

[snetterton]

какого черта, Колин?

А чё, вполне на самом деле вписывается в его актёрскую биографию, танцы вокруг гомосексуальной темы для него давноо не внове.
Что до самой книги, то намёков там полно, но когда в первый раз книгу читаешь, их не видно, а когда уже перечитываешь отрывки про Джимми - и всё есть, оказывается)

когда Джимми был в эпизоде, появлялось напряжение

Да там все остальные вообще какие-то полудохлые просто

Мне кажется, или Колин отдает кармические долги BBC?

По-моему, просто придерживается своей стратегии в выборе ролей)

фамилия говорящая

маленький ищо)))

[dandelionwine]

Ну нифига себе работку нашёл соотечественник...))) Непростую)) В жизни бы до такой не додумалась)

Жизнь сама до этого додумывается ))) он просто пошел работать переводчиком, а потом все так вот и сложилось ))))

А что до промышленных пейзажей - я всё-таки больше люблю зелень.

Я даже не знаю, с чего начать... Мне нравятся города типа Питера или Стокгольма, где старина, архитектура, история и природа неплохо умудряются сочетаться. Совсем тихие городки с одной сплошной зеленью меня ввергнут в тоску, наверное... Совсем уж урбанистический пейзаж, где над крышами домов или посреди домов не найдется ни одной кроны дерева - в ужас... Города типа Нью-Йорка меня всегда пугали, но побывать там, посмотреть на эти удивительные дома с пожарными лестницами - я была бы совсем не против... Полюбить - ну разве что чтобы наезжать (если бы была такая возможность), но не жить. Любить издалека. Если любить.

Мой родной и когда-то не такой плохой Красноярск превращают в монстра с каждым новым домом... Старую часть города, где стояли одноэтажные частные домики незапамятных времен, застраивают китайскими стенами, перегораживающими пространство, крадущими вид на горы и солнце... ненавижу уродов, которым все равно, лишь бы деньги срубить на этом!... в общем, когда-то неплохой вид из нашего окна, потому что над крышами домов были видны горы и кроны деревьев, превращается в полное и окончательное уродство. Да еще деревья режут безжалостно почти под корень...

И еще про зелень ))) только вчера, еще до того, как прочитала твой коммент, посмотрела один тематический фильм под названием The Green, 2011 года выпуска. Там пара переехала из Нью-Йорка в тихий зеленый городок, где было симпатично, но жители города - как всякого небольшого - в какой-то момент сильно осложнили их жизнь... А с другой стороны, а где легко?!... )))

[Ekla]

А чё, вполне на самом деле вписывается в его актёрскую биографию

Просто не хотелось бы, чтобы за ним закрепилось одно определенное амплуа, но это, конечно, дело самого мистера Моргана.

[snetterton]

dandelionwine,

он просто пошел работать переводчиком, а потом все так вот и сложилось ))))

Чем дальше, тем больше я понимаю, что переводчики при хорошем обращении способны на всё) Потому что умеют работать с информацией и поневоле узнают много такого, что широкой публике неизвестно.

Мне нравятся города типа Питера или Стокгольма, где старина, архитектура, история и природа неплохо умудряются сочетаться.

Вот как раз Питер мне в этом плане не запомнился) Меня больше всего поразило, что по главным улицам так всё красиво, а стоит подойти к тому же дому с другой стороны - так там такой развал))

Не, вот мой идеал)) 114 тысяч человек, театр, ипподром, университет, Ла-Манш неподалёку - что ещё надо для счастья?


Ну или Лондон)) Но это совсем уже утопия.

в общем, когда-то неплохой вид из нашего окна, потому что над крышами домов были видны горы и кроны деревьев, превращается в полное и окончательное уродство. Да еще деревья режут безжалостно почти под корень...

У нас с тобой сходные взгляды на благоустройство

The Green, 2011 года

А кроме зелени, там что-то радует глаз? ))

Ekla, про амплуа это да. С другой стороны, если ему комфортно в таких ролях - почему нет? Лучше, чем в рекламных роликах сниматься или там в романтических комедиях "встретились - поужинали - трахнулись - завели детей и собаку-лабрадора")))
И вообще хочу видеть, как он будет играть несчастливо влюблённого гея.
Можно будет потом сравнить с Мерлином и сказать, было там то же самое или нет))

[dandelionwine]

вот мой идеал))

красиво, чего уж...

мимодельная болтовня

я, честно говоря, уже и не знаю, где я сама теперь жить хочу. До того момента, как меня напрочь лишила вида из окна, я не могла даже мысленно оторваться от родного города почему-то... а теперь... куда жизнь понесет, там и готова жить )))))) пусть сама за меня решает, если решит... но, во всяком случае, здесь я эмоционально уже не привязана.

А кроме зелени, там что-то радует глаз? ))

там драма неправильно истолкованного поведения учителя с не самой традиционной ориентацией, а плохим оказался вовсе не он (что понятно, конечно же, с самого начала)))). ну, эмоции, и все такое. ГГ какой-то... немного меня раздражал... но народ подобран интересный, к шедеврам не отношу, но проблемы такие... разнообразные и живенькие ))) в общем, не скажу, что совсем впустую время потратила.