Леннон и гомосексуальность

[snetterton]

То, что Битлз с их бурной и хорошо задокументированной личной жизнью могут породить обильный фанон – в том числе слэшный - никогда не было для меня чем-то невообразимым. При этом моя любовь к Битлз началась где-то чуть более десяти лет назад, когда у меня ещё не было доступа к интернетам и, соответственно, любым идеям подобного рода, поэтому я по сию пору никогда не интересовалась плотно этой стороной их истории. В канун нового года многоуважаемая Ekla своими приличными намёками разбудила мою латентную битломанию, и я – во многом потому, что гедонистическая праздничная атмосфера выбила меня из рабочей колеи – потратила сегодня довольно-таки дофига времени на то, чтобы просмотреть пару источников, из которых, похоже, в основном слэшный битлофандом и черпает свой обоснуй.

Перед тем, как вкопипастить многабукаф (реально дохрена), я должна сделать пару замечаний. Во-первых, история Битлз и жизнь Леннона, в частности, действительно очень хорошо описаны и в них трудно найти «белые пятна». В большинстве своём все книги о Битлз представляют собой не более чем интерпретацию одних и тех же фактов. «Фактами» я условно называю прямые заявления (в любой форме) тех, кто действительно может из первых рук знать что-то о предмете разговора. (При этом нельзя забывать, что люди часто лгут, ошибаются либо просто меняют точку зрения). Поэтому по сути любая книга о Битлз – это цитаты из одних и тех же источников в обрамлении более или менее пристрастной фантазии автора. Если одно и то же высказывание повторяется во многих источниках, то не стоит думать: ого, вот этот автор пишет то же самое, что и тот, и тот, значит, это наверняка правда. На самом деле они цитируют одни исходные данные, которые сами по себе могут иметь какую угодно степень правдивости. Поэтому я склонна считать – особенно если дело касается Леннона, который давно нас покинул – что любые новые факты, внезапно появляющиеся в свежих книгах, почти наверняка выдуманы.

Во-вторых, не стоит забывать о том, что любая историческая книга (а биографию, претендующую на правдивость, думаю, вполне можно назвать исторической книгой) – именно интерпретация событий. Любого человека, который верит в то, что изучение исторических свидетельств о каких бы то ни было событиях может помочь ему понять, что происходило в действительности, я бы в принудительном порядке заставляла прочесть несколько биографий Леннона. Да, можно составить себе некое усреднённое (но по многим параметрам – оччень противоречивое) мнение о нём, но узнать правду? Никогда. Слишком много здесь крутится денег, слишком много заинтересованных лиц, слишком много прошло времени.

Теперь, если кто-то осилил этот дисклеймер, он может перейти к ништякам))

Теперь, если кто-то осилил этот дисклеймер, он может перейти к ништякам)) Я выбирала все замеченные мной отрывки, имеющие хоть самое опосредованное отношение к гомосексуальности в связи с Битлз. Они часто объёмные, потому что я не хотела выдирать фразу из контекста. Эпстайн упоминается только в связи с Битлз, его пристрастия сами по себе сомнений не вызывают. Всё выделение жирным – моё; во многих местах просто dirty thinking, просто ради демонстрации того, что одно и то же можно понять по-разному в зависимости от установок понимающего.

1 – Пит Шоттон и Николас Шеффнер, «Леннон в моей жизни» (Shotton, Pete & Schaffner, Nicholas. John Lennon: In My Life (1983)). Это единственная книга, которую я читала до того, как начала сочувственно относиться к ЛГБТ, поэтому вполне понятно, что рассказ Шоттона меня поразил.

О влюблённости Эпстайна в Леннона

О влюблённости Эпстайна в Леннона

«То, что Брайан Эпстайн был гомосексуалистом, мало удивит (не то что шокирует) большинство нынешних читателей, а тогда, в Ливерпуле 61-го года, "гомики" считались чем-то НЕЕСТЕСТВЕННЫМ, и все, страдавшие этим, предусмотрительно держали ЭТО в страшной тайне. (В те дни на стороне "гомосековых побоищ" стоял закон; гомосексуализм по-прежнему считался уголовным преступлением, а насилие, шантаж и домогательство были неотъемлемой частью жизни гомосексуалистов.) Но не будь Брайан гомосексуалистом, вполне возможно, что никто за пределами Ливерпуля или Гамбурга так никогда и не услышал бы о Битлз и история поп-музыки - равно как и история вообще - могла бы пойти совсем иным путем.

Как Брайан позже признался Джону, первое время музыка Битлз интересовала его меньше всего. Его также не слишком впечатлило симпатичное личико Пола, простодушие и молодость Джорджа и даже хваленое "угрюмое великолепие" Пита Беста. Брайан был не просто гомосексуалистом; его сексуальное возбуждение определялось именно тем, что оскорбляло и угрожало ему: вульгарность, наглость, грубость и агрессивность, столь богато воплощенные в лице ритм-гитариста Битлз. И с того момента, как Брайан увидел этих четырех оборванцев в кожаных куртках, его окончательно и бесповоротно загипнотизировал тот, чье поведение больше всего походило на поведение зверя, загнанного в клетку.

При последующих посещениях "Пещеры" фантазии Брайана о возможной близости с Джоном еще больше распалились и открытием ряда других его качеств: остроумия, интеллекта, чувствительности и сырого, неотшлифованного таланта. И вот, в конце концов, Брайан, чей опыт и понятие о менеджменте равнялись большому нулю, решил стать менеджером Битлз.

Конечно же, Гарри и Квини Эпстайн испытали серьезное огорчение, когда узнали, что их старший сын путается с бандой хулиганов, играющих рок-н-ролл в грязном подвале на Мэтью-стрит. Но для такого прилежного мальчика, как Брайан, крушение надежд, возлагавшихся на него его респектабельной еврейской семьей, было вызвано ни много, ни мало, как пылкой страстью.

И хотя сам объект этой страсти лично Брайан Эпстайн (поначалу) мало волновал, Джон с готовностью ухватился за это неожиданное предложение. Те самые завитушки респектабельности, которые он так презирал, сулили вместе с тем деньги и влиятельность. И если этот простофиля хочет отдать и то, и другое в распоряжение Битлз, что ж...
"Ну ладно, Брайан, - сказал Джон, - будь нашим менеджером."»

"Медовый месяц" Брайана и Джона в Испании

"Медовый месяц" Брайана и Джона в Испании

«23 августа 1962 года, ровно через неделю после отставки Пита Беста, Джон и Синтия тайно поженились в присутствии только Пола, Джорджа, брата Син Тони и Брайана Эпстайна, в регистрационном бюро "Маунт Плезант", где 24 года назад Джулия Стенли связала себя брачными узами с Фредди Ленноном. Если бы Син не обнаружила, что беременна, эта церемония, возможно, никогда и не состоялась бы: в те дни, сделав свою подругу беременной, приходилось на ней жениться - и точка. Аборты тогда были чем-то неслыханным, не то что законным. Поскольку Мими не одобрила неприглядные обстоятельства венчания ее племянника, Брайан великодушно представил в их распоряжение маленькую квартирку, которую прежде использовал для своих сексуальных дел.

Несколько месяцев Джон и Син продолжали отрицать факт их официального замужества, так как Брайан опасался, что новый статус Джона может снизить его популярность среди фанов. Даже мне эта новость стала известна лишь через несколько недель, когда я поведал Джону о планах жениться на своей подруге Бет в марте будущего года.
"Ну, а как ты, Джон? - поддразнил я его, прекрасно зная о презрении Леннона к святому свадебному обряду. - Когда же вы с Син поженитесь?"
"А мы уже поженились", - сказал он со смущенной улыбкой и тут же переменил тему разговора. Он воспринял свою свадьбу просто как мелкую неприятность, о которой и говорить-то не стоило.
"Жениться, - позднее признался он, - было все равно, что ходить в нелепых носках или с расстегнутой ширинкой."

К тому времени Джон с Брайаном Эпстайном стали настолько близки, что какой-то год назад это показалось бы просто невероятным. Такие нововведения Брайана, как черные галстуки и облегающие мохеровые костюмы, заменившие Битлам их старые кожаные куртки, Джон воспринял по-философски. Не встретили отпора и настойчивые требования Брайана прекратить есть, курить, и ругаться на сцене и готовить отрепетированные программы. Несмотря на сетования Джона (изреченные им десять лет спустя, о том, что Брайан заставил Битлз "продаться"), Брайан попросту не мог ЗАСТАВИТЬ Леннона сделать то, чего тот не хотел. В 1962 и 1963 годах главной целью Джона было стать богатым и знаменитым, а прилизывание имиджа в то время было сравнительно низкой платой для достижения этой цели.
"Ладно, - уступил человек, некогда питавший отвращение к школьной форме, - я буду носить костюм. Я одену что угодно, если только мне будут платить. Я не настолько помешан на коже."
Брайан и Джон, мечтая о будущем Битлз и обсуждая разные планы, проводили так много времени вместе, что казались почти неразлучными. А в апреле 63-го года дело дошло до того, что Джон согласился составить Брайану компанию в поездке в Испанию "на каникулы", бросив Син одну с новорожденным сыном. За время отсутствия этой довольно странной пары по городу поползли слухи.

Я побывал у Джона через несколько дней после его возвращения в Англию. Когда он начал восторгаться тем, как ему понравилась Испания, я не удержался и решил постебаться над ним. "И, конечно, вы с Брайаном недурно провели время?" - ухмыльнулся я и, подтолкнув его локтем, многозначительно подмигнул.
Я несколько опешил, когда Джон - против ожидания - тоже ухмыльнулся. "Да, ..., - проворчал он, - не то, что ты, Пит!"
"Что значит - не то, что я?"
"А то, о чем все п...т."
"Да брось ты, Джон! Не принимай этого всерьез. Ей-Богу, я просто пошутил."
"Честно говоря, Пит, - тихо сказал он, - однажды ночью кое-что все же произошло."

Улыбка мгновенно сошла с моего лица. Если бы я даже и допускал, что в этих слухах есть доля правды, я никогда не сделал бы попыток открыть ее первым. Я по-прежнему стоял за Джона, и он, конечно, знал это, и я предоставил бы остальным самим разбираться и выносить моральный приговор, даже если бы он сказал мне, что совершил УБИЙСТВО. И Джон, несомненно, поступил бы точно так же. В конце концов, такова и есть настоящая дружба.

"А случилось вот что, - пояснил Джон. - Эппи все донимал и донимал меня, и вот как-то ночью я в конце концов стащил свои штаны и сказал ему: "Да ради Бога, Брайан, на, е... мою ё.. ж...!" Но он сказал: "Честно говоря, Джон, я этим не занимаюсь. Мне это не нравится".
"Ну чего же ты тогда хочешь? - спросил я. И он сказал: "Я очень хотел бы дотронуться до тебя, Джон". Я дал ему, и он заставил меня кончить. Это - то, что было. Конец истории."
"И это все? - спросил я. - Ну и что же с того? Что тут такого особенного?"
"Какого х..! Эх, бедолага - ему ох...нно тяжело, что ни говори..." Под этим он имел в виду "мясников-докеров", которые несколько раз отвечали на предложения Брайана превращением его в кровавую отбивную.
"Ну, а что в этом такого плохого, Пит? - риторически спросил Джон. - Ведь ничего плохого! Он просто несчастный ё...тый бедняга и ничего не может с собой поделать."
"Да что ты мне объясняешь? - воскликнул я. - Я же все понимаю и не из тех, кто п...т. Что значит подобная х...ня для друзей?"

После этого мы перешли на другие темы и никто из нас никогда больше не вспоминал об этом случае. А что касается меня, то настоящим откровением для меня в тот вечер стало не то, что у Джона с Брайаном "что-то было", а то, что он продемонстрировал (правда, в своей грубой манере) такое великодушное сострадание к самому безнадежно преданному из своих поклонников.

К сожалению, некоторые ливерпульские знакомые, которые и не предполагали, что в их утверждениях есть доля правды, не могли даже высказаться до конца. Все это произносилось, конечно, в шутку, но Джон по-прежнему слишком дорожил своим имиджем "настоящего" мужчины, чтобы безболезненно воспринимать какие бы то ни было сомнения в его 100-процентной гетеросексуальности.»

@темы: книги, гомосексуальность, Битлз, музыка, фонатко детектед, интернет, гомофобия

Comments

[snetterton]

2 – Альберт Голдман, «Жизни Джона Леннона» (The Lives of John Lennon by Ray Albert Goldman (1988))

Я не читала эту книгу до сегодняшнего дня, потому что Макка в своё время сказал – цитирую по памяти: «это просто куча грязи» и «не покупайте её». Я и не покупала, конечно. Но сегодня просмотрела её, и не нашла по большому счёту ничего такого, чего не было бы в книгах Шоттона и Мэй Пэнг. Более того, у Голдмана очень трезвый взгляд на политический активизм Леннона и сходный с моим вкус в музыке. Вообще-то Пол, высказываясь об этой книге, повёл себя как истинный джентельмен: Голдман в основном пишет о нём очень тепло, зато Оно выставляет совершенно неадекватной властной наркоманкой (как известно, Пол не большой фанат Йоко).

О гражданском муже Джулии

О гражданском муже Джулии

Который бы ни был час, Джулия всегда была одета, накрашена и тщательно причесана. Поскольку муж, проводивший целый день дома, освободил ее от домашних забот, у нее было достаточно свободного времени. Дайкинс ходил на рынок, менял занавески, пек пироги.
<…>
Это он купил Джону первые цветастые рубашки и другие модные вещицы, которых тетя Мими либо не одобряла, либо не могла себе позволить, а когда Джон подрос, они нередко вместе потягивали пивко.
Будучи красивым мужчиной крепкого телосложения, обладая матовой кожей и тонкими прямыми актерскими усами, Джон Дайкинс вполне мог сойти за южанина. Джулии нравилась его властная манера в общении с женщинами. (Ведь именно в слабости она упрекала Фредди.) Тем не менее, несмотря на безусловные мужские достоинства Дайкинса, его следующая жена, Рона, всегда считала, что по натуре он гомосексуалист. Наблюдая за ним в течение шести лет знакомства, включая три года брака, она обратила внимание на то, что практически все друзья ее мужа были голубыми.
<…>
За исключением нелепого мямли дяди Джорджа [муж Мими], у Джона Леннона не было других мужчин для подражания, кроме Дайкинса. Именно этим объясняется то, что впоследствии Джон перенял многие черты характера и поведения приемного отца, включая алкоголизм, рукоприкладство по отношению к жене, скрытый гомосексуализм и приступы безудержной страсти к развлечениям.

Эпстайн и его интерес к Битлз

Эпстайн и его интерес к Битлз

По мнению Питера Брауна, который долгие годы работал у него [Эпстайна] заместителем, это восхищение носило чисто эротический характер: «Битлз» олицетворяли тайные сексуальные желания Брайена". Эти тайные желания явились причиной последующих попыток Брайена подъехать к некоторым членам группы, начиная с самого красивого – Пита Беста. (Однажды вечером по пути в Блэкпул Брайен вдруг сказал: «Ты не обидишься, если я предложу тебе заехать в гостиницу, Пит? Я бы хотел провести с тобой ночь». Пит ответил, что предпочитает ночевать дома.) Но гомосексуализм Брайена был не единственной причиной, по которой его тянуло к «Битлз». Было и нечто другое, столь же мощное, как и секс: он завидовал им ничуть не меньше, чем желал их.

«Медовый месяц» Леннона и Эпстайна в Испании

«Медовый месяц» Леннона и Эпстайна в Испании

Джон, естественно, не стал рассказывать Синтии, как с некоторых пор стал проводить свое свободное время. Последнее турне «Битлз» закончилось в конце марта. После этого они дали несколько концертов и сделали записи на радио и телевидении. Джон мог спокойно отменить или перенести на более поздний срок эти маловажные дела, чтобы провести побольше времени с женой. Кстати, он был в Ливерпуле уже через два дня после рождения Джулиана и играл в «Биркенхеде», а еще через два дня – в «Кэверн». Тем не менее он не сразу отправился в больницу: его не столько захватили профессиональные обязанности, сколько взаимоотношения с Брайеном. По прибытии в Лондон Брайен ввел Джона в среду геев театральных кругов Уэст Энда, которая приняла молодого рокера с распростертыми объятиями.

«Все началось с того, что Брайен открыл в Лондоне офис „НЕМС“, – рассказывает Питер Браун, близкий друг Брайена. – В течение целой недели они были очень заняты, Брайен приглашал множество народу». Позднее Джон вспоминал, что ему нравилось ходить на вечеринки для геев, которые устраивал Брайен, он открыл для себя мир, который был ему совершенно незнаком. Чувствуя себя чужим, он стоял где нибудь в углу с застывшим взглядом и окаменевшим лицом. И это делало его еще более соблазнительным в глазах гостей. Но Брайен захотел, чтобы их отношения пошли дальше. Он предложил Джону поехать в Испанию. Эпстайн всегда обожал эту страну... и молоденьких тореадоров. Джон согласился.

В последние апрельские выходные британская пресса объявила, что «Битлз» собрались провести двенадцатидневные каникулы на Канарах. Джон Леннон сделал вид, что отправляется вместе со всеми, и даже объяснил, что они берут с собой гитары. «Кто знает, – сказал он, – вдруг эти канарейки захотят посвинговать!» 28 апреля Пол, Джордж и Ринго высадились в Тенерифе, в то время как Джон отправился с Брайеном в Барселону, где каждый вечер, сидя на террасе открытого кафе, они предавались странной игре. «Джон показывал Брайену какого нибудь прохожего, а Брайен объяснял, что его привлекает или что ему не нравится в этом мужчине», – рассказывает Питер Браун. Джон очень увлекся этим занятием. Ему казалось, что при помощи Брайена он чувствовал то же, что чувствует писатель, создавая образы героев своих произведений.

Однако вскоре Джон перестал быть просто наблюдателем. «Брайен твердо решил перейти к делу, – рассказал он позднее Питу Шоттону. – Он буквально преследовал меня, и однажды вечером мне это надоело. Я спустил штаны и сказал ему: „Ну ладно, давай, трахни меня, если тебе уж так этого хочется“. Но не это его интересовало, Брайен просто хотел меня потрогать. И я позволил ему себя поласкать... Ну и что с того? Несчастный мужик, ему и так приходится не сладко. Что тут особенного? Ведь он не виноват в том, что уродился педрилой».

Гуманист Джон Леннон, щедро предлагавший свое тело отчаявшемуся мужчине... Трогательная картина, однако не очень правдоподобная. Гораздо более убедительным звучит то, что спустя много лет он рассказал Аллену Кляйну. «То была единственная возможность оказывать влияние на человека, от которого зависела и наша карьера, и наша жизнь». Это больше похоже на правду, ибо их отношения не ограничились единственным сексуальным опытом в Испании. Связь продолжалась до самой смерти Брайена, превратившись в отношения порабощения, где Джон играл роль абсолютного и жестокого хозяина, а Брайен – покорного раба. Что же касается того, что в действительности произошло между ними в Испании, то Брайен говорил Питеру Брауну, что именно там началась их гомосексуальная связь. Разумеется, Леннон не мог позволить себе признать, что у него были такого рода интимные отношения – в этом случае ему был обеспечен ярлык извращенца. Более того, первый же человек [Боб Вулер], который вскоре имел неосторожность намекнуть Джону на итоги той поездки в обществе Брайена, чуть было не поплатился за это жизнью.

Леннон, связь с Эпстайном и Gay Liberation Book

Леннон, связь с Эпстайном и Gay Liberation Book

Основной причиной, по которой Джон не мог решиться перевезти Синтию в Лондон, где вместе с Джорджем и Ринго он занимал роскошную квартиру на Грин стрит в районе Мэйфэйр, были его отношения с Брайеном Эпстайном. «У Брайена с Джоном творились какие то странные дела», – вспоминает Питер Иолланд, один из самых влиятельных представителей британского театрального мира. Но Джон был не единственным рок музыкантом, оказавшимся в подобного рода отношениях со своим менеджером. Другие подопечные Брайена тоже должны были платить за пропуск к славе. Если вначале Леннон бешено реагировал на любые намеки на свои гомосексуальные наклонности, то с годами стал относиться к этому спокойно. Когда в 1972 м к нему обратились с просьбой принять участие в подготовке издания «Gay Liberation Book» , он отослал в редакцию рисунок, на котором был изображен обнаженный мужчина, сладострастно раскинувшийся на ковре самолете, зажав в одной руке свой возбужденный пенис, а в другой – микрофон, в который пел: «Зачем грустить оттого, что ты гей? То, что ты делаешь, просто о'кей...»

[snetterton]

Битлз и секс на гастролях

Битлз и секс на гастролях

«Насколько я знаю, – вторит его [австралийского журналиста Джима Орама] коллега Боб Роджерс, – они ни разу не повторились. Они предпочитали довольствоваться кем попало, чем одной и той же красоткой дважды. В конце концов, пресытясь этими самками, чуть что падавшими на спину при виде ребят, они потеряли всякую чувствительность. Если бы так пошло и дальше, парни могли превратиться в гомосексуалистов – настолько им надоел традиционный секс. Поскольку в 1964 году еще не существовало противозачаточных пилюль, я просто уверен, что весь следующий год Австралию трясло от настоящего битловского бэби бума».

«Потерянный уик-энд» с Мэй Пэнг (1974), один из особо буйных эпизодов, рассказывает гитарист Джесси Эд Дэвис (не уловила, как он затесался в эту компанию, но не суть.)

«Потерянный уик-энд» с Мэй Пэнг (1974), один из особо буйных эпизодов, рассказывает гитарист Джесси Эд Дэвис (не уловила, как он затесался в эту компанию, но не суть.)

…мы решили поиграть в квартире у Гарольда Сайдера в Кейта Муна. (В мире шоу бизнеса Мун был знаменит тем, что разносил в пух и прах жилища, в которых ему доводилось останавливаться.) Так что мы не оставили там камня на камне.

Мы даже поднялись в спальню, и здесь Джон решил, что матрас – это Роман Полански. Он вспорол его сверху донизу и принялся вытряхивать набивку. Потом мы разбили все, что можно было разбить, и опять спустились вниз. А здесь уже нечего было бить, кроме большой мраморной пепельницы. Мы попытались расколошматить и ее, но ничего не вышло. Все это время мы продолжали пить и занюхивать кокаином. Когда в квартире не осталось ничего, что еще можно было сокрушить, мы решили побороться, а поскольку мы были пьяны, наша борьба быстро превратилась в нешуточную драку. Джон был невероятно силен! Он сделал мне какой то хитрый захват сзади, так что я не мог пошевелиться. А затем стал целовать меня в губы! Я старался вырваться, но у меня ничего не получалось. А он засунул мне в рот язык. И я его укусил. Это его так взбесило, что он схватил ту самую мраморную пепельницу, которую мы не смогли разбить, и шарахнул мне по голове. Я отрубился.

О том, что было дальше, мне потом рассказали.

Дальше Леннон поругался с Мэй Пэнг и сблизился с пьяницей Гарри Нильссоном

Дальше Леннон поругался с Мэй Пэнг и сблизился с пьяницей Гарри Нильссоном:

Как то утром, в час, когда люди обычно сидят за ланчем, Джон и Гарри очутились в Гринвич вилледж. Они направлялись в старомодный салун под названием «Джимми Дэйз», где можно было перекусить. На улице Леннона узнал парень из Бруклина по имени Тони Монеро, и Джон пригласил его выпить. Тони был вне себя от радости. Описывая Джона, он называл его «жеребцом», однако фотографии, которые он сделал в баре, дают совершенно иное представление о том, как выглядел тогда Леннон: небритый, расхристанный, в темных очках, скрывающих глаза, и с кепкой на голове. В руке он держал скипетр уличного короля – бутылку спиртного в бумажном пакете. Тони запомнилось, что Джон подходил к каждой встречной девушке и говорил: «Я Джон Леннон. Не хочешь..?» С таким же предложением обратился он и к Тони. Джону все было безразлично.

Оно предпринимает попытки вернуть Леннона и сводит со своего рода «психоаналитиком»

Оно предпринимает попытки вернуть Леннона и сводит со своего рода «психоаналитиком»:

С самым известным ясновидящим в Нью Йорке [Фрэнком Эндрюсом] Йоко познакомилась благодаря подруге Гарри Нильссона Лил.
<…>
Эндрюс провел с Ленноном два часа, сидя на кухне в Дакоте. На протяжении всего сеанса обстановка была не из приятных. Всякий раз, когда Эндрюс попадал в точку, Леннон хмыкал: «Это вы где то прочитали!»
<…>
Когда они перешли к интимной сфере, Эндрюс предположил, что Леннон испытывает большие неприятности из за своей гомосексуальности. «Почему вы одеваете Иоко под мальчика?» – с вызовом спросил он. Джон возмутился и вообще отказался обсуждать эту проблему.

Всё ещё 1974 год, концерт с Элтоном Джоном, песня для Пола. Этот же эпизод потом встретится у Нормана

Всё ещё 1974 год, концерт с Элтоном Джоном, песня для Пола. Этот же эпизод потом встретится у Нормана:

Создается впечатление, что в тот период Джон действительно стремился сблизиться с остальными Битлами. Несмотря на то, что после концерта «One to One» он ни разу не выходил на сцену, Джон согласился принять участие в большом концерте в Медисон сквер гарден, который давал в День благодарения его старый приятель Элтон Джон. Как обычно, перед выходом на сцену его обуял ужас, и он провел несколько часов за кулисами, накачиваясь кокаином. Тем не менее, когда пришло время, Джон вышел к публике, имея в запасе пару свежих хитов, и был встречен овацией. И тогда, желая сделать приятное Полу, Джон неожиданно объявил: «Сейчас мы исполним для вас одну вещь, которую в свое время написал мой прежний, но избравший свой собственный путь жених по имени Пол». Затем, не давая зрителям опомниться, он сразу запел «I Saw Her Standing There», одну из классических и ничем не примечательных композиций «Битлз», которую явно никто не ожидал услышать теперь, после всего того, что в течение последних лет наговорил о Поле и о «Битлз» Джон Леннон. Было ясно, что Джон искал пути для примирения.

1975, одежда Мэй Пэнг

1975, одежда Мэй Пэнг:

Вскоре после возвращения в Дакоту Джон вернулся на Сатгон плейс с одним из ассистентов Иоко – Ионом Хендриксом – и вывез оттуда все вещи, за исключением кровати (на которой спала Мэй), дивана (на котором спал Джулиан) и зеркал, которые Джону просто не удалось снять со стены. Он дошел до того, что утащил все наряды Мэй, которые мог носить сам, оставив ей лишь несколько маек. Тем временем он продолжал ежедневно работать с Мэй в студии, а по вечерам возвращался в пустую квартиру и занимался с ней любовью.

Миф о «домохозяине Джоне»

Миф о «домохозяине Джоне»

Дома выпивка была запрещена, но на людях Йоко была не в силах помешать Джону накачиваться спиртным. Чем больше он пил, тем более становился агрессивным. Стараясь избегать публичных сцен, Йоко молча сносила выходки Джона. Иногда он обрушивался на ее аристократическое происхождение, подвергая его вульгарным насмешкам. В другой раз он мог завести волынку о сексуальной неудовлетворенности, объясняя Йоко, что если она не хочет спать с ним сама, то должна по крайней мере позаботиться о том, чтобы подыскать себе подходящую замену в лице каких нибудь симпатичных девчонок – или мальчишек! Иоко теряла терпение, выскакивала из за стола и пулей вылетала из ресторана. А Джон был волен отправляться на поиски развлечений.
<…>
Однажды он позвонил Йоко в семь утра и сообщил: «Я наблюдаю, как три лесбиянки занимаются любовью. Надеюсь, что следующим они примут к себе меня!»

[snetterton]

3 – Philip Norman, John Lennon: The Life (2008)

Эта книга, насколько мне известно, не переведена на русский. До этого Норман написал книгу про Битлз Shout! и книгу про Джаггера и нескольких других музыкантов, так что он крепко подсел на эту бизнес-нишу. Тон более сдержанный, чем у Голдмана, что не мешает Норману там и сям делать намёки на гомосексуальность Леннона (особенно, как верно заметили в одном слэшном сообществе, когда отрицает её в тех местах, где подобные мысли не пришли бы никому в голову, если бы автор не делал такой оговорки). Вообще во многих местах он как будто дословно цитирует Голдмана, хотя и пишет подробнее о Битлз, чем последний. Кроме того, Норман нааамного благосклонее относится к Оно, что неудивительно: он изначально надеялся на её поддержку при издании книги, и был изумлён, как он пишет в конце книги, когда она ему заявила, что недовольна тем, как он её обрисовал.

Близкие отношения с дядей Джорджем

Близкие отношения с дядей Джорджем

With his burly, jovial Uncle George, by contrast, John developed what was probably the most uncomplicatedly loving relationship of his whole life. George, quite simply, treated him like the son he may well have yearned to have with Mimi. In the early war years, when the dairy farm was still active, he would take John around Woolton with him on the milk cart, showing him off to customers as proudly as if he were his own. John loved to go with him to the milking parlor or to the field where Daisy the cart horse spent her leisure hours. When he came home at night, he would open his arms, and John would fly into them, as Mimi remembered, “like two trains colliding in the doorway.” They were always kissing each other, a ritual John called “giving squeakers.”

Мастурбация с Шоттоном (у него в книге тоже есть этот эпизод)

Мастурбация с Шоттоном (у него в книге тоже есть этот эпизод)

It was still almost universally believed that masturbation called down the same heavenly wrath as the Old Testament’s Onan suffered for “letting his seed fall on the ground.” Boys who wanked, tossed off, beat their meat, pulled their wire, or gave themselves a hand-shandy did so at the supposed risk of going blind, growing hair on their palms, or being permanently shut away in psychiatric institutions. As a Boy Scout, John had been bombarded with such warnings via Baden-Powell’s Scouting for Boys manual, with its puzzling metaphors about rutting stags and its advocacy of fresh air and exercise to stave off any inclination to “beastliness.”

He became a dedicated wanker, undeterred by any fear of heavenly retribution and, as always, in company with his arch-crony, Pete Shotton. It was a further symbol of their closeness, without any suggestion of the homoerotic; they wanked together as an act of Shennon-Lotton [смотрите, он называет их, как слэшный пейринг))] rebellion and defiance and mutual showing off. John proved to have a particular aptitude and near-inexhaustible stamina. Once, he accepted Pete’s challenge to do it ten times in a single day, the prize being unlimited access to the Shotton family’s television set. He failed to reach this target, but only by one go.

Норман о невероятной близости Джона с Полом

Норман о невероятной близости Джона с Полом

The Everlys’ number-six hit, “Bye Bye Love,” so appealed to John’s softer, melodic side—never mind the notion of having someone so close as a brother to sing with—that he began looking around for a partner to form an Everly-style duet. Since his usual blood brother, Pete Shotton, couldn’t sing a note, he had a few tentative vocalizing sessions with Len Garry. But the closer-than-Everly brotherhood he was destined to form only a few weeks from now would not be called Lennon and Garry.

The baby-faced fifteen-year-old whom John was to meet on this innocent summer’s afternoon—the more-than-collaborator, more-than-partner, more-than-brother destined to share his life and live in his mind and voice for almost the whole of the next decade—would always seem like his polar opposite in every possible way. Yet in their origins and family backgrounds they were remarkably similar.

Дядя Джордж был не «труъ-мужык»

Дядя Джордж был не «труъ-мужык»

After George’s death, Mimi had leaned heavily on Michael Fishwick, making him almost a surrogate head of the household and increasingly turning to him for advice in coping with John. A few months later—to their mutual astonishment—friendship turned into something more. He was twenty-four and she was fifty, though she said she was forty-six. The affair was consummated, revealing the exact nature of poor Uncle George’s fabled “kindness.” Mimi was still a virgin.

Поэт Ройстон Эллис просвещает Леннона

Поэт Ройстон Эллис просвещает Леннона

Early in June, an arts festival at the university brought the celebrated young poet Royston Ellis on what he intended to be only a short visit to Liverpool. Nineteen-year-old Ellis was a beat poet in the literal sense, having conceived the unprecedented notion of fusing highbrow spoken verse together with lowbrow—or, rather, no-brow—live rock ’n’ roll. Other than John Betjeman, he was the only British poet regularly seen on prime-time television, when he would read his work backed by, among others, Cliff Richard’s Shadows and the future Led Zeppelin guitarist Jimmy Page.

After his Liverpool University gig, Ellis gravitated to the Jacaranda, there falling into conversation with “a dishy-looking boy” whose name turned out to be George Harrison. Later that evening, George took him to Gambier Terrace to meet John and Stu. They all hit it off so well that Ellis was invited to miss his train from Lime Street and stay over on one of the mattresses on the floor. During his stay, he showed his new friends a useful aid to staying awake in their all-night lives as musicians and artists. Ordinary nasal inhalers, sold over the counter at every drugstore, contained wicks impregnated with Benzedrine. One had only to break the plastic tube and chew the wick inside to get the same effect as any expensive pep pill. “I also told them that statistically one person in every four was homosexual,” he remembers. “John’s eyes widened at that.”

Атмосфера сексуальной свободы в Гамбурге. Обратите внимание, что это никоим образом не цитата кого-то из битлов, просто художественное описание Нормана.

Атмосфера сексуальной свободы в Гамбурге. Обратите внимание, что это никоим образом не цитата кого-то из битлов, просто художественное описание Нормана.

In some clubs, they could see men and women have full, unprotected sex in twos, threes, or even fours, in every possible and improbable configuration, often in the taboo combination of white and black. In others, they could see nude women wrestling in a pit of mud, cheered on by plump businessmen tied into communal pinafores to guard against the splashes. In the numerous Schwülen laden (queer dives) like Bar Monika or the Roxy Bar, they could watch men give each other blow jobs or meet male transvestites as beautiful and elegant as Parisian models who only in the final stages of intimacy would unveil their gristly secret.

Джон Леннон и клуб трансвеститов

Джон Леннон и клуб трансвеститов

Stu Sutcliffe later wrote home in amazement that the transvestites were “all harmless and very young” and it was actually possible to speak to one “without shuddering.” Though raised amid the same homophobia as his companions, John seemed totally unshocked by St. Pauli’s abundant drag scene; indeed, he often seemed actively to seek it out. “There was one particular club he used to like,” Tony Sheridan remembers, “full of these big guys with hairy hands, deep voices—and breasts. But they used to make an effort to talk English. There was something about the place that seemed to make John feel at home.”

Песни из репертуара женских групп, в которых поётся о любви к мужчинам – но who cares.

Песни из репертуара женских групп, в которых поётся о любви к мужчинам – но who cares.

Audaciously, in that macho culture, they would also play songs by black American female groups, like the Marvelettes’ “Please Mister Postman” or the Shirelles’ “Will You Love Me Tomorrow?”—often not bothering to change the lyrics. There was, for instance, a Shirelles track called “Boys,” which hooked them instantly with its frantic background chorus of “Bop shoowop, bop-bop shoowop”; in all the times that “Boys” rang through the Cavern’s arches, neither they nor their audience ever seemed to notice that they were singing a hymn of adoration to their own sex.


Listen or download Beatles Boys for free on Prostopleer

(Меня всегда смущала нелогичность этой песни в общей концепции)))

[snetterton]

Побег в Париж. Пол и Джон перешивают расклешённые джинсы из-за гомофобных предрассудков

Побег в Париж. Пол и Джон перешивают расклешённые джинсы из-за гомофобных предрассудков

In the flea markets, they found an extraordinary innovation—jeans that were not drainies but bell-bottomed like the uniform trousers of British sailors. John and Paul bought a pair each but then, fearing the look “too queer,” slimmed them down to normal ankle-hugging dimensions.

Гомосексуальность Брайана не секрет для Битлз

Гомосексуальность Брайана не секрет для Битлз

Despite the trouble that Brian took to hide his sexual orientation, most people on the Liverpool music scene were fully aware of it. Not long previously, his cover had almost been blown when a more than usually vicious blackmail attempt by one of his dockland pickups left him no choice but to go to the police. A trap had been laid—of necessity in the NEMS shop itself, after hours—and the blackmailer brought to trial, with Brian giving evidence under the pseudonym Mr. X. Many more people around the city than he ever dreamed knew about this horrible episode. Many who did not still guessed his secret instantly, for all the impeccable straightness of his appearance and manner. As several friends whispered to John or Paul in typically vivid Scouse argot: “You’d have to be galloping past on a wild horse with soap in your eyes not to know he’s queer.”

Брайан влюбился в Джона… Но у Мими есть альтернативное мнение

Брайан влюбился в Джона… Но у Мими есть альтернативное мнение

In hindsight, a simple explanation would be given for Brian’s interest. With his unerring knack of fancying the wrong person, he had fallen in love with John. Paul may have been prettier, Pete Best more Hollywood handsome, George more dewily boyish. But it was tough-looking Teddy Boy John, with his black leather jacket and dagger-toed boots, who unwittingly ticked every box in a middle-class homosexual’s fantasy of rough trade. As it happened, even John’s feelings about “queers” and “arse bandits” ran second to his ambition for the Beatles. Years later, he would admit he had been ready to do anything that might help persuade Brian sign up the group—and indicated as much. But, from a mixture of innate decency and crippling shyness, Brian refused to take such advantage of him.

There was also an affinity between the two of them that had nothing to do with sex and everything with class. Notwithstanding their difference in age, and religion, both had much the same half-timbered suburban background, John in Woolton, Brian in just half-a-social-notch-higher Childwall. And, despite their common rejection of formal education, both had cultural interests far beyond NEMS’s record basement or playing rock ’n’ roll at the Cavern. At all events, John was the only Beatle that Brian knew socially: he would often be invited to the substantial Epstein family home in Queens Drive, just as Brian continued visiting Mendips even after Aunt Mimi’s support was in the bag. “John and Brian became very interested in each other,” Mimi would remember. “But not in any sordid way. That makes me sick to hear anything like that. What people don’t realise and only I know is that Brian and John both had a great love of art. They would talk for hours on end about art and paintings, and would go to the galleries together. Brian was an intellectual, and I think John found someone he could talk about things to on the same level.”

Джон прикалывается над Брайаном

Джон прикалывается над Брайаном

However, while being impressed, even awed, by what Brian was doing and promised still to do for the Beatles, John resolutely refused to show him any awe or even undue respect as a person. After their first meeting, he took to calling him “Eppy,” a habit picked up by the other Beatles and ultimately by staff at NEMS. Brian hated the nickname for undermining his carefully nurtured executive gravitas but, even more, for suggesting the comical femininity of some butch maiden aunt. “The Beatles never talked to Brian about being gay,” Joe Flannery says. “They certainly never mocked him about it, to his face. But John had ways of letting him know that they knew: he’d do little gestures, roll his eyes or mimic the way Brian spoke. Worst of all for John was if he pretended he wasn’t…for instance, if he talked about “one of my girlfriends,” which he did actually have. Then John wouldn’t care what he said to deflate him. And, with the way Brian felt about John, there was nobody else in the world who could hurt him quite so much.”

[snetterton]

Джон любил Стюарта всем сердцем, но не показывал этого

Джон любил Стюарта всем сердцем, но не показывал этого

“John used to say that Stuart was the second person to have left him,” Astrid remembers. “First his mummy left him, then Stuart. I think it was the root of his anger…that people he loved the most always left him.
“Once I just asked him ‘Did you really love Stuart from all your heart?’ and he said, ‘Yes.’ I said, ‘Why didn’t you show it then?’ He said, ‘Well, it’s not done, is it?’ John was very conservative.”

Женственный имидж Битлз

Женственный имидж Битлз

Mythology has it that Brian toned down and conventionalized the Beatles’ appearance. But in truth, the quartet with which he presented Britain’s TV viewers in late 1962 looked almost possessed of a sartorial death wish. Their stage suits, now pale rather than dark gray, had the Cardin-style round collars that Stu Sutcliffe had been so derided for in Hamburg. John’s, Paul’s and George’s rather straggly, irregular “French” hairstyles had been barbered into identical, eye-fringing mops, and a fourth one issued ready-made to Ringo Starr. They were, in short, young males who in every essential visual detail resembled rather mature and out-of-date females. It was a moot point which was more foolhardy: the concealment of their foreheads or of their ties.

Джон и Брайан в Испании: опровержение версии о связи

Джон и Брайан в Испании: опровержение версии о связи

Before starting their third all-Britain tour in four months, there was time for a short holiday. Paul and George went to stay with their Hamburg friend Klaus Voormann at his family’s vacation home in Tenerife. And John provoked amazement—and speculation that continues to this day—by going off to Spain alone with Brian Epstein.
Their ten-day trip has passed into legend as the point when Brian finally came clean about his alleged homosexual passion for John—and when John may fleetingly have reciprocated it. Whether or not one accepts that interpretation, the whole episode was bizarre in the extreme. Whatever Brian’s private feelings, it was an inexplicable step out of his normally shy and decorous character, especially at amoment when John’s first duty was so obviously to Cynthia and their newborn son—Brian’s godchild. And John himself clearly needed little persuading, despite the furor it was bound to cause. “Cynthia [had had] a baby and the holiday was planned, but I wasn’t going to break the holiday for a baby,” he would recall. “I just thought what a bastard I was, and went.”

But some believe he had a quite different agenda—notably Bill Harry, Mersey Beat’s founder-editor, who knew both John and Brian well at this time. According to Harry, Brian felt that to maximize the Beatles’ teen appeal, Paul would have to be given the greater prominence onstage. “He wanted to change them from John’s group into Paul’s group. So he took John away to Spain so that they could have some privacy while he explained the whole thing to him.” Paul McCartney, too, has come to believe the holiday had a political rather than sexual motive, but one dictated more by John than Brian. “John was a smart cookie. Brian was gay, and John saw his opportunity to impress on Mr. Epstein who was boss of the group…. He wanted Brian to know whom he should listen to.”

John himself, while admitting to “a pretty intense relationship” with Brian during the ten days, claimed on the record to have been no more than a fascinated observer of his manager’s very different lifestyle under the forgiving Spanish sun. “I watched Brian picking up boys, and liked playing it a bit faggy. We used to sit in a cafe in Torremolinos looking at all the boys, and I’d say, ‘Do you like that one? Do you like this one?’ I was rather enjoying the experience, thinking like a writer all the time, ‘I am experiencing this….’” One day, they unexpectedly ran into some visitants from a rather more wholesome summer holiday—Cliff Richard and the Shadows, who were making a record in nearby Sitges. “I turned around in a restaurant and saw Brian and John at a table on their own,” Richard remembers. “We had no idea what they were doing there.”

John later allegedly told his old schoolfriend Pete Shotton that Brian had made advances to him and that, out of a mixture of curiosity and pity, he had briefly responded. It was, in fact, not the first time he’d made such a claim, even though the young men who for years had shared rooms and even beds with him—not to mention the young women who had done likewise—all felt sure there was not a gay molecule in his whole body. Often it was done merely to shock, as with Horst Fascher back in April 1962, when Brian had personally delivered the Beatles to Hamburg to open the Star-Club. “I heard there was an English guy drunk in the next-door bar, who I first thought must be a musician,” Fascher remembers. “But when I go in there, I find Brian Epstein sitting up at the bar, passed out cold with his head on the counter. So I go back into the Star-Club and tell John to come and help me get him out of there. When John comes into the place, he just picks up a half-empty glass of beer from the counter, pulls back Brian’s collar and pours the beer down his neck. I asked him if that was any way to be treating the Beatles’ new manager. ‘It’s OK,’ John said to me. ‘I already gave him one up the ass.’”

Brian himself seems to have given his version of the episode to one person only. This was his close friend Peter Brown, then manager of NEMS’s Charlotte Street record store, later a crucial figure in the Beatles’ retinue. Four decades later, Brown prefers still to maintain discreet silence, beyond the general observation that “Brian had a tendency to prefer oral sex.” He disputes, however, that John accompanied Brian to Spain for political motives, to maintain his ascendancy within the Beatles. “It had nothing to do with advancement of career. John knew that he already had Brian as an ally; he knew that Brian liked him, was attracted to him and stimulated by his intellect. Anyway, I don’t believe John was that manipulative. And the idea of going along with it, and trying to take advantage of it, just wouldn’t have been Brian’s way.”

Years later, John finally came clean about what had happened: not to anyone who’d been around at the time, but to the unshockable woman with whom he shared the last decade of his life [Оно]. He said that one night during the trip, Brian had cast aside shyness and scruples and finally come on to him, but that he’d replied, “If you feel like that, go out and find a hustler.” Afterward, he had deliberately fed Pete Shotton the myth of his brief surrender, so that everyone would believe his power over Brian to be absolute.

Неразделённая страсть Брайана

Неразделённая страсть Брайана

To the very end, he never lost his infatuation with John, nor the hope that, some glorious day, his feelings would be requited. One of the few people to whom he admitted—or half admitted—as much was Jonathan King, a rising young singer-writer-producer who had had a number one single, “Everyone’s Gone to the Moon,” while still a Cambridge undergraduate. Throughout the centuries of oppression, gay men had learned to communicate almost telepathically. So with Brian, King remembers, there would be no more than an expressive eye flutter behind John’s back or when his name was mentioned—“a sense of ‘he may come over to us one day.’”

Since their ill-advised Spanish holiday in 1963, John had never given the smallest grounds for such hope. But he was always conscious of this power over the man on whom, paradoxically, he also relied so much. His public cruelties to Brian, usually jibes at his race if not his sexuality, were legendary within their common circle. Once, while Brian was away in America, John said it was to sign up “a rhythm and Jews group.” The B-side to “All You Need Is Love” was a hippiedebunking Lennon song called “Baby You’re a Rich Man,” ostensibly mocking the Beautiful People but providing a coded double dig at Brian. In practice sessions (some say on the finished track also), John sang its chorus of “Baby, you’re a rich man, too” as “you’re a rich fag Jew.”


Listen or download Baby You're A Rich Man for free on Prostopleer

[snetterton]

Морин говорит, что Джон любил Джорджа и Ринго

Морин говорит, что Джон любил Джорджа и Ринго

George’s and Ringo’s arrival in John’s neighborhood was more than just a neat corralling measure on Brian’s part. Despite weeks and months of suffocating proximity on tour, the three knew no better company than one other during their time off. For John, having Ringo just down the road and George a ten-minute drive away was rather like his Outlaws being close at hand long ago in Woolton. “John really loved Ringo,” Maureen Cleave remembers. “And he often said how much he loved George, which was a slightly unusual thing for a man to come out with in that era.” He tended to socialize much less with Paul; theirs was always first and foremost a professional relationship.

Джон троллит журналистов в США

Джон троллит журналистов в США

He himself was asked why he thought his words [о том, что Битлз популярнее, чем Иисут] had created such a national furor. “There are more people in America, so there are more bigots also,” he replied, then took care to add, “Not everyone in America is bigoted.” Circumspect as he strove to be, the Henry VIII lip refused to stay totally buttoned. On a lighter note, someone asked Paul what had been the inspiration behind Eleanor Rigby. Before he could answer, John chipped in: “Two queers.”

1965 год, Джон и Аллен Гинзберг

1965 год, Джон и Аллен Гинзберг:

To lighten the tension, Dylan summoned his friend the beat poet Allen Ginsberg, who also happened to be staying at the Savoy. John had read Ginsberg’s verse epic Howl, intrigued by the echo of his own “Daily Howl” at Quarry Bank school. But the sight of the thirty-eight-year-old poet in person, bald, black-bearded, overtly gay, and strenuously clownish, proved rather disconcerting. When Ginsberg perched on the sofa arm beside him, John asked sarcastically why he didn’t get a bit closer. At this, Ginsberg flopped into his lap, gazed up at him, and asked if he’d ever read William Blake. “Never heard of him,” replied John; such a willful untruth that even his usually diffident spouse could not let it pass. “Oh John, stop lying,” Cynthia chided. “Of course you have.”

Джон и актёр-гей

Джон и актёр-гей

There was still room in John’s mind for other new commitments and partnerships. That autumn, still unaware that Yoko had left Britain, he began working with the actor Victor Spinetti on a stage adaptation of John Lennon: In His Own Write. An ebullient Welsh-Italian, Spinetti had contributed a memorable cameo to A Hard Day’s Night, as the paranoid TV producer, and was popular with all the Beatles for his abounding energy and good humor. “Don’t waste it on Vic,” John would tell anyone who offered Spinetti a joint. “He’s permanently stoned on fuckin’ life.”

With Vic, John made none of the homophobic cracks he used to with poor Brian; on the contrary, he seemed to find the actor’s cozy campness reassuring and, when introduced to Spinetti’s partner, Graham, was charm personified. “He knew all the grace-notes,” recalls Spinetti in an echo of Derek Taylor. “When he met Graham, he was wearing dark glasses. Graham said, ‘I bet you’ve got the most beautiful eyes, but it’s impossible to see them under those fucking glasses.’ John carefully took them off, then leaned forward and kissed him on the forehead.”

1968 год, Хантер Девис публикует авторизованную биографию, в которой нет и намёка на отношения Эпстайна с Ленноном.

1968 год, Хантер Девис публикует авторизованную биографию, в которой нет и намёка на отношения Эпстайна с Ленноном.

September also brought publication of The Beatles, the authorized biography by Hunter Davies. During the book’s preparation, Brian Epstein had died, the Beatles had discovered and discarded the Maharishi, Apple had begun, and John had gone off with Yoko: in the whole realm of nonfiction there was no hotter topic, and Davies had it all to himself.

For its time, the book seemed extraordinarily frank and open, especially about the Beatles’ childhoods and their early days in Hamburg. The lengthy interviews with each one were also unprecedentedly candid, John’s most of all, as he owned up to his failure at school and college and his belief that he was just “conning” the fans who regarded him as an oracle. However, the text had been thoroughly vetted in proof by the Beatles, their chief minders, and respective families. Brian’s homosexuality was not mentioned, beyond a sly reference to him as a “gay bachelor”—gay still generally meaning “lighthearted”—nor was there any hint of his fixation on John and John’s often brutal treatment of him.

[dandelionwine]

после дисклеймера я не горела желанием читать дальше - просто потому что никогда в своей жизни не интересовалась Битлами, даже когда по ним было модно изучать английский, а я этот самый английский пыталась изучать помимо гнусных уроков в школе... ну не мое. Но потом таки решила посмотреть, что там дальше, прочитала пока только первый пост, пошла глянуть комментарии, и едва собрала глаза до их прежнего состояния сколько тут еще читать и читать... )))))

болтовня, не имеющая к делу отношения)))

пока скажу лишь одно - как ни странно, но я лишь недавно взялась читать дискуссию на Хаус-форуме "Слэш как явление". дочитала до воплей янис и мне расхотелось читать дальше. Вернее, так растрепали меня эмоции и мысли, что я потом едва уснула, собирая эти мысли по подушке, пытаясь оформить их во что-то более-менее цельное, чтобы потом - кто знает - разродиться своей собственной теорией )))) не разродилась, как обычно - оставила все в зачаточном состоянии где-то по бумажкам. Ну и ладно. Но одна мысль у меня с тех пор всплывает в ответ на янисово и Ко. восклицание про то, что Хаус же такой гетеросексуал-гетеросексуал! Хотелось открыть наивной девочке глаза на то, что очень - ну очень большой - процент мужского населения (да и женского, я полагаю) когда-то как-то - возможно в невинном детстве или полу-невинном юношестве - имел опыт гомосексуального общения. И почему Хаус - со всем его цинизмом (а я бы это назвала скорее мэттероффэктнэс - matter-of-factness) - должен был иметь особую сферу в жизни, к которой он бы относился с каким-то особым пиететом... ну вот, первая же история - вернее, реакция пиСущего на случившееся в Испании - еще раз подтверждает, что это просто факт человеческого бытия... и если кто-то об этом не знает, или об этом мало кто говорит, то это не значит, что это не существует...

пошла читать дальше ))) ты меня заинтриговала )))

П.С. а вот интересное дело... моя знакомая с двойной ориентацией и повышенной чувствительностью ко всем этим делам всегда уверяла, что Леннон такой же гетеросексуал, как Крачковская - балерина... (ой, блин, а вдруг Крачковская в детстве была балериной?...) ну, ей виднее, я в этом никогда особо не разбиралась... может, потому что всегда считала физиологичность вторичной?... а первичным - вообще интерес к личности?... ))) но вот просто мысль. Теперь уже точно пошла читать дальше )))

[snetterton]

Джон вспоминает о первом прослушивании Hey Jude… Обратите внимание, в каких выражениях он говорит о разрыве с Полом.

Джон вспоминает о первом прослушивании Hey Jude… Обратите внимание, в каких выражениях он говорит о разрыве с Полом.

As John saw it, “Hey Jude” was all about his relationship with Yoko, and Paul’s feelings about being superseded as his creative other half. “‘Ah, it’s me,’ I said when Paul first played it,’ he would recall. “If you think about it, Yoko’s just come into the picture…. The words ‘go out and get her’…Subconsciously he was saying ‘Go ahead, leave me.’ But on a conscious level he didn’t want me to go ahead. The angel inside him was saying ‘Bless you.’ The devil in him didn’t like it at all because he didn’t want to lose his partner.”

Подозрения Оно о связи Джона и Пола

Подозрения Оно о связи Джона и Пола

On May 24 came the UK release of Paul McCartney’s second solo album. Entitled Ram, it was credited to “Paul and Linda McCartney” in apparent imitation of John and Yoko; its cover showed Paul in Scottish sheepshearer mode, gripping the curled horns of a woolly coated ram. Although critically panned, it reached number one in America and two in Britain and spun off a hit single, “Uncle Albert/Admiral Halsey.” Also included was a track called “Too Many People,” clearly alluding to John’s rejection of the Beatles for Yoko. “That was your first mistake,” ran the refrain. “You took your lucky break and broke it in two.”

As mild and oblique as the comment was, it seemed to cut John to the heart. On top of the questionnaire inside the McCartney album and the lawsuit, it was like the tipping point between a divorcing couple that turns love into savage, no-holds-barred hostility. Indeed, John’s wounded anger was more that of an ex-spouse than ex-colleague, reinforcing a suspicion already in Yoko’s mind that his feelings for Paul had been far more intense than the world at large ever guessed. From chance remarks he had made, she gathered there had even been a moment when—on the principle that bohemians should try everything—he had contemplated an affair with Paul, but had been deterred by Paul’s immovable heterosexuality. Nor, apparently, was Yoko the only one to have picked up on this. Around Apple, in her hearing, Paul would sometimes be called John’s Princess. She had also once heard a rehearsal tape with John’s voice calling out “Paul…Paul…” in a strangely subservient, pleading way. “I knew there was something going on there,” she remembers. “From his point of view, not from Paul’s. And he was so angry at Paul, I couldn’t help wondering what it was really about.”

Скорее всего, Оно слышала фрагмент из While My Guitar Gently Weeps (я всегда думала, впрочем, что этот голос на заднем плане, как и основной вокал, принадлежит Харрисону. Все мы прекрасно помним, что битломанка из Оно никакая).


Listen or download While My Guitar Gently Weeps for free on Prostopleer

How Do You Sleep? с альбома Imagine

How Do You Sleep? с альбома Imagine:

One track, however, made no attempt to candy-coat the message. “How Do You Sleep?” was a reply to Paul McCartney for that disparaging comment on the Ram album [имеется в виду песня Too Many People]. Its title gave warning of the overreaction to come, for although Paul may have been self-serving and disloyal by John’s lights, he had done nothing to lose sleep over. Where his attack had been mild and sidelong, John’s was violent and full-on, a nuclear missile answering a pinprick. It accused Paul of surrounding himself with sycophantic “straights” and being pussy-whipped by Linda (“Jump when your Mama tell you anything”). It called him “a pretty face” without staying power and trashed his songs as “Muzak to my ears.” It worked in references to Sgt. Pepper, the “Paul is dead” rumor (“Those freaks was right when they said you was dead”), and, most unfairly of all, taunted, “The only thing you done was ‘Yesterday.’”

Felix Dennis, who was around as the lyric took shape, remembers John’s fellow musicians, including Ringo, telling him in vain that he was going way too far. In its original version, the line after the “Yesterday” reference was “You probably stole that bitch, anyway.” Only when the album was being mastered in New York did Allen Klein persuade John to cut it on the grounds that Paul would probably sue. Instead, Klein suggested “And since you’re gone you’re just Another Day,” a reference to Paul’s recent solo single. Even the arrangement of “How Do You Sleep?” was subtly insulting, a melodramatic soul-funk suggesting that some risible Demon King might appear through a trapdoor at any moment. George Harrison played slide guitar, thereby endorsing every word.

[Не по теме – просто сравните версию Голдмана про измененную строчку.
В данном случае, после серии издевательских стишков, адресованных Полу, Джон предполагал нанести ему сокрушительный нокаутирующий удар в самое чувствительное место. Признав в первой строчке куплета, что самым выдающимся достижением Пола была песня «Yesterday», Джон планировал сразу же вслед за этим закричать: «You probably pinched that bitch anyway!» ]

Сам по себе этот отрывок – просто рассказ про одну из песен Леннона, но когда я читала отрывки из стихов, то меня поразило, что то, что я всегда воспринимала как «обзывалку», если немного прищуриться… похоже на досаду брошенного любовника. И музыка такая чувственная (Джордж на слайд-гитаре - это всегда прекрасно))

So Sgt. Pepper took you by surprise
You better see right through that mother's eyes
Those freaks was right when they said you was dead
The one mistake you made was in your head
Ah, how do you sleep?
Ah, how do you sleep at night?

You live with straights who tell you you was king
Jump when your momma tell you anything
The only thing you done was yesterday
And since you're gone you're just another day
Ah, how do you sleep?
Ah, how do you sleep at night?

Ah, how do you sleep?
Ah, how do you sleep at night?

A pretty face may last a year or two
But pretty soon they'll see what you can do

The sound you make is muzak to my ears
You must have learned something in all those years
Ah, how do you sleep?
Ah, how do you sleep at night?

Да, традиционно считается, что how do you sleep – это Леннон спрашивает, чиста ли у Макки совесть, спокойно ли ему писать коммерческий ширпотреб, пока Джон «сражается за мир», а не плохо ли ему спится без любовника; straigths – это «правильные» или «нормальные люди», конформисты, а не гетеросексуалы, а king совсем не антоним к слову queen; но чуточку воображения – и можно понять и по-другому. Да и the sound you make пригодится))


Listen or download John Lennon How Do You Sleep? for free on Prostopleer

Леннон о своих чувствах при написании How Do You Sleep

Леннон о своих чувствах при написании How Do You Sleep

The final insult was to Paul’s new rustic life with Linda. In parody of the Ram cover’s Highland sheepshearer, John had himself photographed in an identical pose straddling a pig. This was turned into a picture postcard, to be slipped inside every copy of the album. “I wasn’t really feeling that vicious at the time,” he would claim. “It was not a terrible, vicious, horrible vendetta…I used my resentment and withdrawing from Paul and the Beatles and the relationship with Paul to write a song. I don’t really go around with those thoughts in my head all the time…I’m really attacking myself. But I regret the association—well, what’s to regret? He lived through it.”

Пол о How Do You Sleep

Пол о How Do You Sleep

John’s feud with his former other half staggered on for a little longer in this same arena. Late in 1971, Paul told an MM interviewer that the ex-Beatles’ financial disputes would soon be resolved if the four of them got together, without Allen Klein, Yoko, or Linda, and simply signed a piece of paper—“but John won’t do it…. Everyone thinks I’m the aggressor, but I’m not, you know. I just want out.” At the time, the Imagine album had just appeared, with its anti-Paul-and-Linda tirade, “How Do You Sleep?” Paul laughed it off as “silly,” though the jibe about “Yesterday” had obviously hurt him. “So what if I live with straights? I like straights. I have straight babies.”

Всё-таки здесь straights, имхо, не имеет ничего общего с ориентацией

Леннон не раз называл разрыв отношений с Полом и Битлз «разводом», это выражение повторяет и один из его друзей.

Леннон не раз называл разрыв отношений с Полом и Битлз «разводом», это выражение повторяет и один из его друзей.

Dan Richter, for one, was always urging John to reopen communication with Paul. “I said, ‘You guys have had your divorce, you did so much wonderful stuff together…you should be talking.’” But John still felt that Paul’s attitude to Yoko created an unbridgeable gulf and that, anyway, Lennon and McCartney had both been too much changed by their respective spouses ever to find common ground again. “John used to say, ‘Paul will always be a performer.’” Richter remembers. “‘I’ve been a rock-’n’-roll star. I’ve done it. I want to move on.’”

[snetterton]

Концерт с Элтоном Джоном и песня для Пола

Концерт с Элтоном Джоном и песня для Пола

To the audience, he seemed back in his element, lead-vocaling the surprise party hit that still had a sting in its tail (“…don’t need a gun to blow your mind…”), then, on reggae rhythm guitar, helping Elton put Lucy in the Sky with Diamonds. There was a whisper of Royal Variety Show mischief when he announced “a number [by] an old estranged fiancé of mine called Paul”—no one yet knowing the estranged fiancés were long reconciled. By the time the John-John partnership had done with “I Saw Her Standing There,” Madison Square Garden was beside itself. “Everyone around me was crying,” remembers Margo Stevens, one of the large British contingent flown in especially for the occasion. “John was hugging Elton, and Elton seemed to be crying, too.” It was a measure of Elton’s generosity that he let the pandemonium go on and on, despite facing the uphill task of restarting his own set and continuing for another forty minutes. John would never make another stage appearance, but in this final one he never felt more loved.

Джон вспоминает о поездке в Испанию в интервью Rolling Stone

Джон вспоминает о поездке в Испанию в интервью Rolling Stone

John’s Rolling Stone interview was a further exercise in primal therapy, this time excavating a part of his life where the screaming had been done already. For the first time, he told what being one of the world’s four most adored and envied young men had really meant—the infantile mayhem that had progressively stifled their desire to do live concerts, the enforced kowtowing to insufferable dignitaries and officials, the ban on expressing a view on any grown-up topic whatever, the backstage sex orgies (“like Fellini’s Satyricon,” as he put it) belied by the front-of-stage squeaky-cleanliness, the sense of being trapped in ever-increasing, unstoppable madness. For the first time, he put on record that Brian Epstein had been gay, and how this and other uncomfortable “truth bits” about his childhood and his mother had been cut from Hunter Davies’s authorized biography. Wenner asked point-blank whether he and Brian had had an affair on their notorious Spanish holiday in 1963. “No, not an affair,” John replied. “…I watched Brian picking up the boys. I like playing a bit faggy, all that.”

Йоко говорит, что Джона смущал его слишком мужественный имидж

Йоко говорит, что Джона смущал его слишком мужественный имидж

Insecure as ever, John was plagued by doubts about recording macho rock ’n’ roll when all that young people seemed to want was camp, glittery glam rock. Even the Rolling Stones—who had managed to hang together when the Beatles could not—took the stage these days behind a lead vocalist in full makeup who danced like a Soho stripper. Just before Christmas, Mick Jagger blew through town: a married man now and a Somerset Maugham–ish tax exile in France. He stopped by the Record Plant and recorded a track, produced by John, called “Too Many Cooks.” Ready as ever to look and learn, John had bought a ticket for a Stones East Coast gig but then had left for L.A., so he could only watch it on television. “It was a master performance,” he told one interviewer, “and that’s what Mick is—a master performer.” Quite a change of heart from his gripe to Rolling Stone in 1970 about “Mick and all that fag dancing.”

“John thought he was considered unhip for not doing the same androgyny thing as the Stones,” Yoko says, “He was kind of tortured about that because he wanted the gay crowd to love him. But he picked up a little bit from Elton and the others in L.A. When he came back, they’d given him a woman’s name, too. He was Catherine.”

Об отношениях с Йоко и её похожести на переодетого парня

Об отношениях с Йоко и её похожести на переодетого парня

He regarded every man who crossed their combined path as an active and dangerous rival for her affections, and methodically set about cutting her off from all her existing male friends in avant-garde art and music, however elderly or gay. Anything that took Yoko’s attention away from him, even for a moment, counted as a threat.
<…>
He was completely open and uninhibited with her, as she learned to be with him, owning up to his deepest sexual fantasies—like one of making love to a woman in her eighties, or even older, whose veined and wrinkled hands would be covered in diamonds. Over time, she became accustomed to his particular style of backhanded compliment. “Do you know why I like you?” he remarked on one occasion. “It’s because you look like a bloke in drag. You’re like a mate.” Yoko laughingly replied that she thought he must be “a closet fag.”

John would later sum up his situation with a favorite song of his mother’s, “Those Wedding-Bells Are Breaking Up That Old Gang of Mine.” “When I met Yoko [it was like] when you meet your first woman and you leave the guys at the bar and you don’t go play football any more, and you don’t go play snooker and billiards. Once I found the woman, the boys became of no interest whatever other than that they were old friends…. That was it. That old gang of mine was over the moment I met her. As soon as I met her, that was the end of the boys. But it so happened the boys were well known and weren’t just the local guys at the bar.”

[dandelionwine]

читаю про потерянный уикенд и таки опять возвращаюсь к уже упоминавшейся мною в твоем дневнике книге Бэнкс (? никогда не помню ее фамилию) вернее, одной из них, а именно Two Is Lonely. Ее очень стоит прочитать всем, кто хотел бы разобраться в том, что происходило в 60-е в мире (на западе). Наверное, это было по сути моим первым знакомством с идеей "любви всех со всеми", которая, возможно, три года назад и помогла мне так быстро распознать и так просто отнестись к хилсону... ))))

[dandelionwine]

так, похоже, подруга моя была таки права в своем совершенно не обоснованном никакими книгами и пр. кроме собственного чутья мнении )))))


Об отношениях с Йоко и её похожести на переодетого парня
кхм... кого-то мне все это напоминает... )))))

[snetterton]

dandelionwine, я сама поражаюсь, на самом деле) Справедливости ради - вся копипаста утянута из трёх книжек; про Брайана и Леннона есть ещё в The Love You Make Питера Брауна, который заведовал их имиджем в прессе, но там по сути то же самое, Голдман оттуда многое взял. Во всех остальных (а я прочитала ещё штук пять точно) таких намёков нет.

Не знаю, насколько именно тебе будет интересно - я не давала никаких подробных объяснений, для битломана и так большинство действующих лиц и контекст знакомы)) Но я просто решила собрать всё в одном месте и раз и навсегда закрыть этот вопрос.

очень - ну очень большой - процент мужского населения (да и женского, я полагаю) когда-то как-то - возможно в невинном детстве или полу-невинном юношестве - имел опыт гомосексуального общения.

Да, но это очччень трудно знать наверняка, совсем не та сфера, в которую допускаются слэшеры с горящими глазами))
Мне вспоминается в этой связи, что очень мной уважаемая  tes3m в дневнике не так давно писала, как раз про Англию и примерно в это же время, что в условиях (пуританская мораль и отсутствие контрацепции), когда секс с женщиной до свадьбы может плохо кончиться для мужчины, многие "колеблющиеся" как раз будут склонны выбрать именно однополый секс.

(А с контрацепцией и сексуальным образованием в Ливерпуле дело обстояло очень хреново.)

Хаус же, как персонаж вымышленный, имеет право на совершенно любую предысторию, ящитаю))

моя знакомая с двойной ориентацией и повышенной чувствительностью ко всем этим делам всегда уверяла, что Леннон такой же гетеросексуал, как Крачковская - балерина...

Забавно! Но я (человек, впрочем, нечувствительный) всегда считала Леннона воплощением грубой мужественности. Как и Эпстайн))

[snetterton]

Ее очень стоит прочитать всем, кто хотел бы разобраться в том, что происходило в 60-е в мире (на западе). Наверное, это было по сути моим первым знакомством с идеей "любви всех со всеми"

Ой, ты знаешь, иногда как почитаешь про Битлз, так думаешь - дайте мне это развидеть, они такое творили)) Но на самом деле они тоже внесли свой вклад в либеральность моего мышления. Всё-таки настойчивые упоминания об Эпстайне - в положительном контексте, хотя он и гей (мне тогда, в 13 лет, казалось, что это что-то наподобие редкой болезни) - промыли мне мозг)))

кого-то мне все это напоминает... )))))

Разве в хилсоне есть что-то подобное? Или ты намекаешь на другой какой-то пейринг?))))

[dandelionwine]

всегда считала Леннона воплощением грубой мужественности. Как и Эпстайн))

как будто грубая мужественность равняется гетеросексуальности?... ))))) один из кинков гомосексуалистов - брутальный типаж (Cruising 1980 г. с Аль Пачино ты смотрела? как яркий пример) (совершенно не зная ничего помимо самого поверхностного о Битлз я бы никогда не подумала, что Леннон -воплощение грубой мужественности... с виду он такой паренек, из разряда тех, что ищут утешения у мамочек... ну извините ))))

[dandelionwine]

Разве в хилсоне есть что-то подобное?

Или ты намекаешь на другой какой-то пейринг?))))

намекаю ))) и очень толсто... на один РПС...

[dandelionwine]

Да, но это очччень трудно знать наверняка, совсем не та сфера, в которую допускаются слэшеры с горящими глазами))

ты же как будто читала сильно мной рекомендованную книжку Кона про гомосексуализм?... ))) только научные факты! исторические экскурсы. и пр. но я сужу не только по этой книге, а по куче малозаметных референций в разнообразной вполне такой классической литературе и в рассказах разных людей... ))

важно! я не имею в виду этот момент в жизни какого-либо конкретного человека, а факт сам по себе - как жизненное явление. исключительно.

совсем неприглядные и вовсе не относящиеся к делу моменты

а еще в Азии (ну, из известного, но, наверное, и не только там) в деревнях всяческих и вообще на природе нередким явлением было скотоложество, как бы неприятно мне не было бы об этом говорить... блин, Стругацкие эти с их Отягощенными злом напомнили мне об этом... в первые-то я об этом прочитала еще в юности (в моей юности и в журнале Юность...) у... грузина этого... Думбадзе! но могу наврать, что это именно он... но кажется таки он... в общем, есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам... (эти чертовы Стругацкие с этой последней книжкой -Отягощенные злом - испортили мне все впечатление о них... жру этот кактус для полноты картины, но как он мне уже надоел!)

[snetterton]

как будто грубая мужественность равняется гетеросексуальности?... )))))

Нет, конечно) Но тогда это было для меня неочевидно. В принципе, естественно, что мужины, любящие мужчин, могут западать на те же вещи, что и женщины, любящие мужчин.

Cruising 1980 г. с Аль Пачино ты смотрела?

Нне... записала в блокнотик)

Стыдно сказать, Кона тоже до сих пор не читала. Лежит закачанный, но покуда до него очередь дойдёт...

намекаю ))) и очень толсто... на один РПС...

Теряюсь в догадках)))) Это же не из Льюиса, и вроде не Роберт/Лори, и не Брэдлин? А других РПС я и не знаю совсем))

а еще в Азии (ну, из известного, но, наверное, и не только там) в деревнях всяческих и вообще на природе нередким явлением было скотоложество

в общем, есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам...

Да, есть такое.

[dandelionwine]

Теряюсь в догадках))))

а если еще раз вдумчиво прочитать последовательность? )))))

смотри!

1) Об отношениях с Йоко и её похожести на переодетого парня
2) кхм... кого-то мне все это напоминает... )))))

ничья жена из известных тебе лиц (с усилием пригибаю шею в этом месте, подчеркивая последнюю тройку слов))) не напоминает мальчика? ну, одевается странно, не по-дамски... ))) простите, если я этими намеками бросаю тень на священную для кого-то корову, никаких намеков на двойственную ориентацию которой большинство поклонников вообще не выносят... просто мысль.

[dandelionwine]

Лежит закачанный, но покуда до него очередь дойдёт...

а вот зря! эта книжка из разряда букварей ))))) хотя лично я далеко не все его выводы считаю абсолютными и непогрешимыми. В некоторых моментах я больше верю другому очень большому спецу - Арону Белкину (Третий пол)

[dandelionwine]

Круизингу (Cruising - Разыскивающий (в нашем переводе)) я собиралась посвятить отдельный пост не в качестве рекламы этого фильма, а с размышлениями и изысканиями по этому поводу. имхо - очень сильный, заставляющий о многом (меня) задуматься фильм. Пора уже перестать ловить кайф, читая фанфики по Льюису, а заняться делом и таки написать о нем...

[snetterton]

Арону Белкину (Третий пол)

Вот это действительно шикккарная вещь! Правда, там основной цимус не в геях, но в остальном - великолепная книжка, я всем её советую.

А в чём ты больше веришь Белкину, а не Кону? Я тоже помню пару вещей, которые мне показались необычными, интересно сравнить.

[dandelionwine]

А в чём ты больше веришь Белкину, а не Кону? Я тоже помню пару вещей, которые мне показались необычными, интересно сравнить.

ну и как я могу сравнивать то, что ты не читала? )))))

Но таки скажу ))) Кон утверждает, что никакого ремеди (лечения) для гомосексуалистов нет - им и всем вокруг них нужно принять себя/их такими, какие они есть. А Белкин утверждает, что для желающих ничего невозможного нет. И говорит это, исходя из своего опыта. И я ему верю. Он слишком серьезный и дотошный дядька, чтобы что-то голословно утверждать. Кон как будто лишает шансов даже тех, кто сам не согласен со своей ориентацией - смиритесь и все! А Белкин оставляет этим людям не просто надежду, а знает путь, потому как имеет опыт.

В остальном - я, к моему глубокому сожалению, очень многое уже забыла и из той и из другой книжки, и давно мне пора их перечитать. но все откладываю... А эти знания из разряда обязательных для всякого думающего человека - опять же, там полно фактов, которыми можно оперировать в случае необходимой беседы с гомофобами и пр. неграмотными людьми.

[dandelionwine]

Я тоже помню пару вещей, которые мне показались необычными

расскажи!

там основной цимус не в геях, но в остальном - великолепная книжка

я думаю, вообще по жизни основной цимус совсем не в геях ))))) а в том, что есть люди, непохожие на большинство, но при этом они тоже люди! и тоже имеют право и на жизнь вообще, и на принятие и даже на любовь. а есть еще асексуалы. Чего бы по этому поводу ни думал доктор Хаус. а еще аутисты, люди с синдромом Дауна, глухие, слепые, слепоглухонемые... и все имеют право на жизнь и на нормальное к ним отношение окружающих. а еще есть то, что большинство отрицает, хотя если будет честным с собой, то имеет в этом какой-то опыт... много чего есть на свете! )))

[snetterton]

совершенно не зная ничего помимо самого поверхностного о Битлз я бы никогда не подумала, что Леннон -воплощение грубой мужественности... с виду он такой паренек, из разряда тех, что ищут утешения у мамочек...

Прекрасный ты мой человек! Пальцем в небо, да попала в точку! Все биографы с малейшей склонностью с психологическим мотивировкам своей писанины в один голос утверждают: да, Леннон искал материнскую фигуру во всех своих женщинах (Джулия рано погибла, а Мими воспринималась как воспитательница), и нашёл её во властной Йоко. У Голдмана прямо сказано:

«В странном семействе Леннонов Марни [подруга Йоко и фактическая мама Шона] заняла ключевое место: ей отведена роль матери, которой так недоставало в детстве и Джону, и Йоко. Эту проблему Джон решил для себя тем, что ассоциировал с образом матери саму Йоко, обращаясь к ней не иначе, как «мать» или «мама», причем делая это детским голоском. »

жена

Вот что со мной было, когда дошло! Никогда не думала о Джо (еле вспомнила, как её зовут) в таком ракурсе))) Честно говоря, она, её вкусы в сексе и одежде мне вообще до фонаря)) Я для своего душевного спокойствия раз и навсегда решила, что Лори с ней счастлив, и вопрос этот больше не исследовала)
Если она в чём и похожа на Йоко - так это в ненависти, которую к ней испытывают многие фаны ("она ему не пара"). Это да.

Белкин утверждает, что для желающих ничего невозможного нет.

Вот! Я тоже про это место - что он говорит, что если человек несчастен и хочет не быть геем, то он имеет полное право пытаться не быть им, а наука-медицина должны постараться ему помочь. Это жутко непопулярная идея в ЛГБТ-сообществе, во многом потому, что она даёт гомофобам возможность говорить: вот можете же быть нормальными [sic!], если захотите. Я поэтому была очень удивлена встретить её у Белкина, но к этому моменту он доказал, что он человек сочувствующий, непредвзятый и пациентам своим желает добра. Ну если на текст полагаться, конечно.

On a side note, вообще любые идеи о том, что гомосексуальность не врождённое состояние, самим ЛГБТ невыгодны, насколько я заметила. Недавно появилось очень любопытная статья о том, что гомосексуальность может быть обусловлена эпигенетикой (признак наследуется, но в самой последовательности ДНК не зашифрован, потому и никакого "гена гомосексуальности" найти нельзя) - вот не заметила я положительного интереса... Впрочем, я и сама ещё толком не читала, прочитаю, сделаю резюме. Ежели пойму чегось.

все имеют право на жизнь и на нормальное к ним отношение окружающих

[dandelionwine]

Пальцем в небо, да попала в точку!

я, понимаешь, как Мисс Марпл (с детства себя с ней в какой-то мере ассоциировала))))) - на все смотрю через призму "своей деревни" )))) просто он ужасно похож на одного моего знакомого, который жил с женщиной на 17 лет его старше, которая ему при этом изменяла направо и налево, а он ее обожал и мечтал на ней жениться...

маловразумительная фигня

правда, потом он все же взял себя в руки - дальнейшая его судьба мне неизвестна, потому как знала я его через нее, а и с нею мы уже давно не поддерживаем никаких отношений.

Если она в чём и похожа на Йоко - так это в ненависти, которую к ней испытывают многие фаны ("она ему не пара").

рассусоливание про Джо )))

просто для прояснения моего к ней отношения )))) я не считаю, что она ему не пара - потому как думаю, что ему виднее, почему они живут вместе. И раз продолжают жить, значит для этого есть свои причины. Не люблю ее вне зависимости от того, чья она жена. она мне не нравится и все. а обратила на нее внимание и тут же невзлюбила я ее, когда услышала - как мне показалось - грусть в словах Лори, что дома его не ценят. но это было давно. (так же как я возненавидела Леонарда, когда мне показалось, что он стал причиной резкой сдачи Лори в районе середины 6-го сезона. До этого Леонарда я любила всеми силами). В общем, я не люблю всех, кто обижает - как мне из-за моря-окияна может померещиться - Лори. Сейчас Лори с Леонардом опять дружат - и я опять хорошо отношусь к Леонарду, но не более того ))) то есть в этой "паре" основным для меня является Лори. Ну а с Джо все сложнее... чем больше я ее вижу (а я давно в ту сторону не смотрю, потому что у меня активно развиваются другие интересы)))), тем меньше она мне нравится - просто ориентируюсь на мой радар искренних-неискренних (злых-добрых) людей (у других гей-радары развиты, а у меня вот этот с детства)))) и в соответствии с ним она нехороший человек. независимо от того, чья она жена. А вообще, сейчас, когда мой горизонт застят Льюис и Хатавэй, а соответственно Уэтли и Фокс, меня вообще Джо не колышит ))))) но "осадочек остался" ))))

Я поэтому была очень удивлена встретить её у Белкина, но к этому моменту он доказал, что он человек сочувствующий, непредвзятый и пациентам своим желает добра.

мало того - он психиатр! то есть не просто отвлеченный психолог, а врач-психиатр. И, я думаю, текстом невозможно обмануть - если он искренне сочувствует, то это и чувствуется в его книге. Я ему верю!))))

[dandelionwine]

идеи о том, что гомосексуальность не врождённое состояние, самим ЛГБТ невыгодны, насколько я заметила

так они такие же, как и те, против кого за свои права они борются - мейнстрим, а попросту серая масса по большей своей части, несмотря на всю свою радужность... А настоящих личностей, пытающихся думать и жить самостоятельно, не так много ни там, ни там... Кстати, история того самого Квентина Криспа, про которого снят фильм Англичанин в Нью-Йорке и Стинг свой хит написал - тому доказательство. Его же и геи не жаловали, потому что он не подстраивался под них. Я далеко не всегда согласна с тем, что он говорил, но то, что он не боялся переть против мейнстрима - это я в нем оченно уважаю! )))

[snetterton]

Колоритные у тебя знакомые)

Но получается, правильные у тебя ассоциации. Йоко ведь тоже на восемь лет старше Леннона.

радар искренних-неискренних (злых-добрых) людей (у других гей-радары развиты, а у меня вот этот с детства))))

Ох, мне бы такой... Мне может голову заморочить кто угодно. В реале однозначно. Впрочем, одно верно - если с первого взгляда человек не понравился, то потом, даже если я стараюсь относиться к нему непредвзято, по-доброму, он, как правило, и оказывается гнусным типом. Не раз было проверено)

[dandelionwine]

Не раз было проверено

ну вот! верь себе! ))))

Колоритные у тебя знакомые)

да пока с ними близко общаешься, как-то и не задумываешься... )))) а когда окинешь взглядом людей/истории - так и сам удивляешься... вообще-то, это просто, наверное, потому что я давно живу ))))) а может и вправду - так вот повезло... а повезло ли?... даже не знаю. ну и работа переводчика способствует, наверное...

много личной болтовни)) кажется, я уже об этом говорила...))

хотя все равно своим самым большим счастьем я считаю то, что в моем детстве моя бабушка (4 класса образования, из семьи староверов, пять мужей, трое детей от трех разных отцов. сейчас ей 89 лет, похожа на актрису Джоан Хиксон, игравшую Мисс Марпл, только попроще и поживее)))) работала буфетчицей в кинотеатре до моих 8 лет, потом два года в театре музкомедии, потом опять в кинотеатрах - и я торчала у нее на работе - сочетала вкусное и полезное )))) по тыще раз смотрела одни и те же фильмы (тогда и научилась, наверное, этому - исчерпывать до донышка)))), а потом спектакли (оперетта - что может быть лучше для 8-9-летнего ребенка?!))), лазила за кулисами... вот это было щастье! ))) ...задумалась - а не пора ли писать мемуары?... )))) школа тоже была щастьем...

[snetterton]

Классная у тебя бабушка!
Давай пиши, может, не сразу мемуары (а то знаю я этих писателей, как засядут писать, так десять лет из них ни строчки не вытянешь, покуда там они закончат), а вот малые формы я бы почитала))

[dandelionwine]

а вот малые формы я бы почитала))

да это я так - брякнула, не подумавши)))) какие там мемуары? )) хотя бабушка моя -да! впечатляет всех, кому рассказываю ))))) но так ведь и каждый человек, наверное - если развернуть его как книжку-раскладку детскую - впечатляет... хорошо! при случае начну)))) рассказчик, правда, из меня так себе... но могу ведь и во вкус войти, и слог - того гляди - появится ))))))))))))))))))